Город живых

Я сделал первый шаг вперед. Легкий и осторожный. Настолько осторожный, что даже снег не скрипнул под моей ногой. Этот шаг послужил сигналом к атаке. Я неспешно и так же неслышно направился к центральному входу, обходя вокруг всей Митькиной усадьбы. А мимо меня уже скользили бесшумные тени моих паладинов – моих рыцарей возмездия. Воины двигались с грацией, свойственной только большим хищным кошкам. Их плавные и выверенные движения отличались от рывков и шаткой походки не переделанных существ как день и ночь. Краем глаза я заметил, как паладины, не останавливаясь, с ходу перепрыгивали через трехметровый бревенчатый забор. По ту сторону они приземлялись так же бесшумно, как уходили в прыжок на этой. Я отвернулся и пошел дальше. Следить за ними более тщательно не имело смысла.

На самом деле я и так видел все происходящее их глазами. И пока я наконец добрался до ворот, пять десятков тварей уже успели рассредоточиться по всему двору Митькиной усадьбы.

Я остановился около входной калитки и замер в позе ожидания. Почти в ту же секунду противно скрипнул засов и калитка приветливо распахнулась. Открыл ее один из моих рыцарей. За его спиной ни живы ни мертвы стояли два давешних охранника, крепко прижатые к сторожке руками двух других моих воинов. Сопротивляться и кричать охранники даже не пытались. Оба лишились дара речи, как только смогли рассмотреть в тусклом свете уличных фонарей, кем являлись нападавшие. При виде же меня один из них, тот самый, что приложил меня прошлой ночью прикладом, попытался что-то сказать, но я не дал ему такой возможности. Из открытого рта не успело вырваться ни звука. Его голова на сломанной одним резким движением шее свесилась в сторону, как у тряпичной куклы. Рыцарь, державший охранника, разжал пальцы. И тело мешком упало на снег. Глаза второго охранника при виде такой расправы над напарником полезли из орбит. Он уже собирался закричать и повторить этой попыткой участь товарища, но я шагнул вперед и быстро закрыл ему рот рукой в старой грязной рукавице.

– Тихо ты, или хочешь, чтоб и тебе так же шею свернули?

Охранник отрицательно замотал головой.

– Ты обещаешь, что, если я освобожу тебе рот, ты не начнешь орать?

Голова качнулась сверху вниз. Я разжал руку.

– А теперь слушай меня внимательно. Если ты будешь быстро и правильно отвечать на мои вопросы, я оставлю тебе жизнь. Если же попытаешься позвать на помощь или обмануть – убью. Все понятно?

– Да, – испуганным шепотом ответил охранник.

– Где моя сестра?

– Я не знаю, в интернате, наверное. – По голосу я почувствовал, что охранник врет, но в чем заключалась его ложь, я понять не мог. Решив для себя, что убить в случае чего я его всегда успею, я продолжил допрос.

– Где находится этот ваш дурацкий интернат?

Глаза охранника лихорадочно забегали, но на сей раз он сказал правду.

– В Митькином дворце он.

Я удивленно вскинул брови – в былые времена в доме у Митьки окромя прислуги никто и не бывал, а тут смотри, вдруг чужих детей селить стал.

– Дорогу покажешь?

– Да, конечно.

При моем последнем вопросе охранник весь побелел от страха. Я до сих пор не мог понять, в чем же кроется истинная причина его страха, и от этого сильно был на себя зол. Догадываться я стал только тогда, когда охранник, ведущий меня к интернату, миновал центральный вход в Митькину усадьбу и повел меня к неприметной дверке, ведущей в подвал. Подойдя к ней, он остановился.

– У меня ключей нет. Они только у Митьки и приказчика его, больше ни у кого не…

Не дослушав его, я протянул руку к внушительных размеров навесному замку и одним движением сорвал. Рассыпавшаяся на несколько частей дужка зазвенела по бетонным ступеням, ведущим вниз. Щелкнув рубильником выключателя, я зажег висевшие под потолком лампы дневного света. Огромный подвал был разгорожен на несколько секций стальными решетками. Сначала я никого не заметил и уже хотел было выместить свое раздражение на охраннике, как в дальнем конце я разглядел какое-то движение. В пару прыжков я оказался на другом конце подвала, рванув на себя решетчатую дверь, и, не обращая внимания на больно впившиеся в правую щеку осколки очередного замка, я нагнулся над грудой тряпья, в котором заметил движение. Там, прямо на полу, с круглыми от страха и удивления глазами лежала маленькая девочка. На вид она выглядела еще младше, чем Дашенька. Худенькое личико было все в грязных подтеках. Видимо, девочка долго плакала, размазывая слезы по щекам испачканными в пыли руками. Я оглянулся в тщетной попытке разглядеть еще кого-нибудь. Подвал был пуст. Только эта девчушка в груде старой потрепанной одежды.

Достав из кармана платок, я начал аккуратно вытирать девочке лицо. От моих спокойных и заботливых прикосновений девчушка сразу же успокоилась. Что-что, а опыта в заботе о маленьких девочках мне не занимать. Я для Дашеньки, почитай, всю жизнь заместо отца был.

– Как тебя зовут, кнопка?

– Я не кнопка, я Светлана, – голосом, полным серьезности и достоинства, ответила девочка.

– И давно ты тут одна сидишь? – продолжая беседу, поинтересовался я.