Город убийц

— Фонд, который выдает премии тем гражданам РЦС, которые кого-нибудь спасли: сломанный гравиплан с пассажирами посадили, из пропасти вытащили или из огня, из пещер, из воды. И достаточно спасти одного человека. Они еще пенсию могут назначить. Пожизненную. Думаю, тебя тоже кто-нибудь выдвинет.

— Я не гражданин РЦС.

— Не важно. Ты посмотри, как Дика песочат!

И он кинул мне ссылку.

— Дик — это кто? — спросил я.

— Председатель Бюро.

По ссылке было выложено постановление о награждении меня и Эли, красивое, с аркой, планетами и гербом Бюро. А под постановлением были комментарии.

Самый ласковый звучал примерно так: «Дик, где твоя совесть? Пропил что ли? Мы тебе сколько накидали? Пятьсот миллионов, да? И где? Кто пробирки достал? Два человека: Анри и Эли. И ты им по тысяче и пятьсот арок? Они наши шкуры спасли!»

Большая часть остальных комментариев смысл имела примерно тот же, но не всегда была в рамках цензурной лексики. Думаю, Дик узнал о себе много нового.

— А что они не закроют комментарии? — спросил я.

— Запрещено. Не имеют права закрывать комментарии под государственными решениями. Народ должен иметь право высказаться.

— Но здесь лексика!

— Если народ хочет высказаться эмоционально, он должен иметь на это право! — отрезал Эйлиас.

Я написал, что благодарен народу РЦС за награду и комментарии.

И тут высказался Дик Моррис — председатель Бюро.

«Я прошу прощения у народа РЦС, — писал он. — Нас просто не так поняли. Это был аванс. Уважаемые господа Элиас Кэри и Анри Вальдо добыли для нас некие пробирки РАТ, но мы пока не знаем, что в них за вещество. Его исследуют наши ученые. Если выяснится, что это то самое легендарное оружие — естественно, мы в долгу не останемся».

— У вас под каждым постановлением такой срач? — спросил я.

— Ну, если народ не доволен, то да.

На следующий день мне на счет упали еще десять тысяч арок от некого Джона Фридома. Я поинтересовался у Эли, кто это.

— Джон Фридом? Президент «Мистраль-банка».

Можно было не спрашивать, мне уже пришло от него письмо:

«Уважаемой господин Вальдо!

Благодарим Вас за открытие счета в нашем банке. Надеюсь, что мой небольшой подарок послужит хотя бы некоторой компенсацией недостойного поведения Дика Морриса и оправдает народ РЦС в Ваших глазах. Джон».

— Ну, он же понимает, что тебе еще упадет! — прокомментировал Эли. — И хочется, чтобы уважали. И пиар никто не отменял. Сейчас все напишут, что Анри Вальдо открыл счет именно в «Мистраль-банке».

Написали.

В результате на пятый день этой эпопеи мне упали на счет еще тридцать тысяч от тридцати банков. Послания от них были примерно такого содержания: «Уважаемый господин Вальдо! Очень жаль, что Вы открыли счет не в нашем банке. Но у нас тоже хороший банк. Вам не нужен резервный счет? Пусть этот небольшой подарок послужит компенсацией недостойного поведения Дика Морриса и хоть частично оправдает народ РЦС в Ваших глазах».

— Ну, всем же надо попиариться, — пожал плечами Эли.

Я неуклонно становился миллионером.

Конечно за «Историю Тессы» мне тоже иногда приходили неплохие деньги, но не за три дня! И не столько!

Это меня временно примирило с сидением в четырех стенах, но к концу недели я взвыл.

— Последние тринадцать лет я только и делаю, что переезжаю из тюрьмы в тюрьму, — жаловался я Эли. — Психологический Центр Кратоса, полусвобода в Лагранже, ссылка в Чистое, Реабилитационный Центр на Сосновом, плен РАТ. И вот опять! Сколько можно?

Эли имел вид человека, оскорбленного в лучших чувствах.

— Ты можешь хоть сейчас выйти! — сказал он. — Но тебя тут же убьют!

— Ты уверен? Вы еще кого-то нашли?

— Нет. Но риск очень велик.

— Эли, надо расшатать ситуацию.

— Что ты придумал?

— Балкон под защитой?

— Да, но защиту можно пробить. Там опасно.

— Ее не мгновенно можно пробить.

Я подошел к окну и открыл балконную дверь.

Были сумерки. Из сада под балконом потянуло вечерней свежестью и запахом лилий. Я вдохнул полной грудью и вышел на балкон. Встал, опершись на балюстраду. Думаю, на фоне освещенной комнаты мой силуэт прекрасно выделялся.

На багровом небе загорались первые звезды, и Арка сияла белизной.

Эли вышел за мной.

— Думаешь, я отпущу тебя одного?

Я пожал плечами.

Справа от меня стоял очень соблазнительный круглый столик с прозрачной столешницей и три плетеных кресла.

— Принеси что ли бутылочку вина…

— Не ко времени. Тебе сейчас лучше быть трезвым.

— Вот уж не ожидал объявления сухого закона от человека, который угощал нас каннабисом.

— Это было для дела.

— Да, я понял.

— Давай, сделаем чай. Только вместе.

Мы отступили на кухню и соорудили чай. К нему прилагался дежурный Эйлиосов мясной пирог, ждавший часа в холодильнике.

Вышли обратно и уселись в креслах.

— У вас ведь, кажется, никакие наркотики не запрещены? — спросил я.