Город смерти

Его лицо повернулось к ней, как будто кто-то дернул его за веревочку, потом дернулось назад. Он покусывал лист.

— Вы не Транспортник, капитан. Вы просто используете корабли, но, использовав их, забываете о них. Вы королева, да. Все на вас смотрят. Но вы не Транспортник.

— Рон, я пользуюсь известностью. Поэтому на меня и смотрят. Я пишу книги. Люди читают их и смотрят на меня, потому что хотят знать, кто же их написал. Таможенники не пишут книг. Я разговариваю с ними, и они смотрят на меня и говорят: «Вы Транспортник». — Она пожала плечами. — Но я ни то, ни другое. И тем не менее я была в тройке. Я знаю.

— Таможенники не бывают в тройке.

— Два парня и я. Если бы я снова сделала это, то предпочла бы парня и девушку. Я думаю, что так мне будет легче. Но я была в тройке целых три года. Это вдвое больше, чем у вас…

— Ваши не погибли. А наша погибла. И мы чуть не погибли вместе с ней.

— Один был убит, — сказала Ридра. — Другой умер при вспышке болезни Кальдера. Не думала я, что так получится в моей жизни, но случилось…

Он повернулся к ней.

— Кто они были?

— Таможенниками или Транспортниками? — она пожала плечами. — Подобно мне — ни то, ни другое. Фобо Ломбе, он был капитаном межзвездного транспорта. Он провел меня через все и добился для меня капитанских документов. Он так же занимался исследованиями по гидропонике, надеясь использовать ее в гиперстасисе. Какой он был? Он был стройный, светловолосый, очень эмоциональный. Однажды, после возвращения из одного похода, участвовал в схватке и попал в тюрьму, и нам пришлось выкупать его — в сущности, это случилось дважды, и мы целый год дразнили его этим. И ему не нравилось спать посредине, потому что он привык, чтобы одна его рука свешивалась.

Рон рассмеялся.

— Он был убит при исследовании катакомб Ганимеда, когда мы втроем второе лето работали вместе в юпитерианской геологической службе.

— Как Кэти, — помолчав, сказал Рон.

— Мюэл Араплайд был…

— Имперская звезда! — удивленно воскликнул Рон. — «Планета Ио»! Что за плечи. Вы были в тройке с Мюэлом Араплайдом?

Она кивнула.

— Хорошие книги, правда?

— Дьявол, я их читал все, — сказал Рон. — Что это был за парень? Похож на «Комету Ио»?

— В сущности «Комета Ио» — это Фобо. Это ему не нравилось, я расстроилась, и Мюэл начал другой роман.

— Вы хотите сказать, что в этих романах правда?

Она покачала головой.

— Большинство книг — фантастические истории, которые могли бы случиться. Сам Мюэл? В своих книгах он маскировался. Он был темноволос, задумчив и невероятно терпелив и добр. Он показал мне все о предложениях и об абзацах — вы знаете, какое эмоциональное значение в тексте имеют абзацы? — и как отделить то, что хочешь сказать, от того, что подразумеваешь. И когда делаешь и то, и другое. — Она остановилась. — Потом он дал мне рукопись и сказал: «Теперь скажи, что вот здесь не в порядке со словами?» Единственное, что я смогла ему сказать, это то, что слов слишком много. Это было вскоре после смерти Фобо, я тогда только начинала писать стихи. И я обязана Мюэлу, если чего-то добилась. Мюэл подхватил болезнь Калдера четыре месяца спустя. Ни один из них не видел мою первую книгу, хотя большинство стихов из нее они знали. Может, когда-нибудь Мюэл прочтет их. Он, может, даже напишет продолжение приключений «Кометы», может, он придет в Морг, вызовет запись моего мозга и скажет: «Ну что здесь не в порядке со словами?», и я смогу тогда сказать ему больше, смогу сказать там много. Но этого не будет…

Она почувствовала, как ее захватывает опасная волна чувств.

— «Имперская звезда» и «Комета Ио», — Рон сидел, скрестив ноги, поставив локти на колени. — Как много радости принесли нам эти книги. Долгие ночи мы проводили над ними. Пили кофе и просматривали книжные шкафы. Мне они нравились.

— И мы веселились, споря о том, кто будет спать в середине.

Это было как ключ. Рон начал подниматься: плечи его распрямились.

— Я, наконец, не одинок, — сказал он. — Кажется, что я должен быть счастлив.

— Может, да. А может, нет. Они любят вас?

— Говорят, что да.

— Вы любите их?

— Клянусь богом, да. Я говорил с Молли, и она старалась что-то объяснить мне, хотя она не очень хорошо говорит, но потом я все понял, что она хочет сказать…

Он распрямился и посмотрел вверх, как бы в поисках слова.

— Удивительно, — сказала Ридра.

— Да, — посмотрел он на нее. — Удивительно.

— Вы и Калли.

— Дьявол, Калли большой старый медведь, я могу уронить его и играть с ним. Но дело в нем и Молли. Он все еще не может понимать ее. Поскольку я моложе, то он думает, что должен научиться быстрее меня, но не может, поэтому держится в стороне от нас. Я всегда могу справиться с ним, в каком бы он ни был настроении. Но Молли новенькая и думает, что он на нее сердится.

— Хотите знать, что делать? — спросила Ридра спустя мгновение.

— Вы знаете?

Она кивнула.

— Это очень больно, больнее, чем если бы на самом деле между ними что-нибудь и было, потому что вам кажется, что вы ничем не можете помочь. Но это не так.

— Почему?

— Потому, что они любят вас. Калли впадает в дурное настроение, и Молли не знает, как к нему подступиться.