Город смерти

— Вовсе нет.

— Но вы еще мало нас знаете. О, яркие молодые люди, которые приходят сюда, с их ярким живым воображением, они целыми днями ничего не делают, только думают об убийствах. Ужасное общество! И почему все так? Вся их агрессивность выливается от девяти до пяти. Я считаю, что воображение должно быть направлено на что-нибудь другое, а не на убийства. Вы согласны?

— Да.

Они остановились возле столпившихся гостей.

— Что здесь происходит? — спросила баронесса. Сэм, что они здесь делают?

Сэм улыбнулся, отступил, и баронесса втиснулась в образовавшееся пространство, все еще держа Ридру за Руку:

— Держите их снова!

Ридра узнала голос Лиззи. Кто-то отошел, и она смогла видеть. Парни из секции двигателей расчистили пространство в десять футов и охраняли его, как молодые полицейские. Лиззи сидела на корточках рядом с тремя юношами, по одежде которых Ридра узнала местное дворянство Армседжа.

— Вы должны понять, — говорила Лиззи, — что все дело в запястье.

Она щелкнула ногтем большого пальца по шарику, он ударился о второй, который в свою очередь попал в третий.

— Ну, попробуйте!

Лиззи подобрала еще один шарик.

— Нужно ударить так, чтобы шарик вращался. Все дело в запястье.

Шарик двинулся: ударил, еще раз ударил. Пять или шесть человек зааплодировали. Ридра присоединилась к ним.

Баронесса поднесла руки к груди.

— Прекрасный удар! Просто прекрасно! — она опомнилась и оглянулась. — О, вы хотите посмотреть, Сэм. Вы ведь эксперт по баллистике.

Она уступила свое место, повернулась к Ридре, и они двинулись дальше.

— Вот… Вот поэтому я так рада, что вы и ваш экипаж пришли к нам. Вы принесли с собой новое, яркое, интересное и свежее.

— Вы говорите о нас, будто мы салат.

Ридра рассмеялась. Уж аппетит у баронессы должен быть отличный.

— Ну, если вы останетесь с нами немного подольше, мы съедим вас. Мы очень голодны к тому, что вы принесли с собой.

— Что же именно?

Они подошли к бару и взяли напитки. Лицо баронессы напряглось.

— Ну, вы… когда вы прибываете к нам, мы тут же начинаем узнавать все о вас и о себе.

— Не понимаю.

— Возьмите вашего Навигатора. Он очень любит выпивку и закуски. Это больше, чем я знаю о привязанностях других в этой комнате. Предложишь им шотландское — они пьют шотландское. Предложишь им виски — пьют галлонами. А только что я открыла, — она потрясла своей полной рукой — что все дело в запястье. Я никогда не знала этого раньше.

— Мы, как и все, говорим друг с другом.

— Да, но вы высказываете важные вещи. Что вы любите, чего не любите, как нужно действовать. Вы на самом деле хотите познакомиться со всеми этими чопорными мужчинами и женщинами, занимающимися убийствами людей?

— Нет.

— Я так и думала. А я не желаю беспокоиться. О, здесь есть трое или четверо, которые вам понравятся. Но я познакомлю вас позже…

И она смешалась с толпой.

«Приливы, — думала Ридра. — Океаны. Течения гиперстасиса. Или движения людей в большим помещении.» Она двигалась по открывшимся в толпе просветам, поворачивала, если они закрывались, когда кто-нибудь встречался с кем-нибудь, шел за выпивкой, прекращал разговор.

Потом она оказалась в углу, у спиральной лестницы.

Она начала подниматься по ней и остановилась у второго поворота с желанием посмотреть на толпу внизу. Над ней была полуоткрыта дверь, из-за нее доносился свежий ветер. Она ступила туда.

Фиолетовый цвет сменился искусственным пурпурным. Облака. Вскоре на планетоиде наступит искусственная ночь. Влажная растительность прижималась к перилам. В одном конце лозы полностью закрыли белый камень.

— Капитан?

Рон, скрытый в тени листвы, сидел в углу балкона.

«Кожа не серебро, — подумала она, — но всегда, когда я вижу его таким погруженным в себя, я думаю о слитке белого металла.» Он поднял подбородок и прижался спиной к стене так, что в его волосах запутались листья.

— Что вы здесь делаете?

— Слишком много людей.

Она кивнула, глядя, как распрямляются его плечи, как играют мускулы, потом успокаиваются. С каждым вздохом движения юного изогнутого тела пели ей. Она с полминуты слушала это пение, а он смотрел на нее, по-прежнему не вставая. Роза на его плече шепталась с листьями. Послушав немного мускульную музыку, она спросила: — Какие-то нелады между вами, Молли и Калли?

— Нет. Только я думаю…

— Только что?

Она улыбнулась и наклонилась над перилами. Он вновь опустил подбородок на колени.

— Наверное, они в порядке… но я самый младший… и… — внезапно он поднял плечи. — Как, во имя ада, вы поняли? Конечно, вы знаете о подобных вещах, но, на самом деле, вы не можете понять. Вы описываете то, что видите. А не то, что делаете. — Он теперь произносил слова скомкано, полушепотом. Она слышала его слова и видела, как дергаются мускулы у него на горле. — Извращенцы. Так вы все считаете. Барон и баронесса, и все люди, все, кто не может понять, почему тебе недостаточно только одного, почему тебе нельзя быть в паре. И в то же время можете понять.

— Рон.

Он ухватил зубами стебель и сдернул его с куста.

— Пять лет назад, Рон, я была… в тройке.