— У него мозги пустые. У нас мозги прямо сияют, а у этого сплошная чернота. Только два жгута через голову проходят и опускаются вниз в позвоночник. И они какие-то… синие. А ну-ка я попробую его приголубить.
Скорый подождал, пока пустыш подползёт метров на пять и долбанул по нему перегревом мозгов. Урод хрюкнул и уткнулся носом в землю. И сам грибок на затылке, и жгуты грибницы потускнели и перестали пульсировать.
Заражённый перевернулся на спину и, как перепившийся алкаш, медленно водил перед собой руками.
— Хм. Работает. Даже лучше, чем по иммунным.
И выстрелил бедолаге в голову. Вылез с новым ножиком и пошел за остальными — мародёрить. Ради интереса рубанул тесаком по шее покойного пустыша. Голова отделилась, как кочан капусты от кочерыги. Чик! И всё.
Хорошие ножи делает Короткий.
Всего «урожай» — две красные, шестнадцать чёрных, сорок восемь споранов.
Гороха тоже немного добыли. Янтаря — ноль.
Поехали дальше.
Пашка интересовался.
— А почему мы только в голову бьём? Это же не зомби.
— Нет, Скорый, они не зомби. Они дышат, у них бьётся сердце, и, кое-как, работают мозги. Но когда в туловище попадаешь… И, ты знаешь, никакого эффекта… Даже если точно в сердце — то тварь ещё минут пять живёт… А за эти минуты она такого натворит, что мама не горюй, — объяснила Бабка.
— Да! Чуть не забыл! Ещё одно, — продолжал инструктировать Скорый, — у кого патроны кончились и надо менять магазин — говорите позывной и код «Магазин». Чтобы во время перезарядки остальные поглядывали на его сектор. Например «Скорый — магазин». Хорошо?… Кричать не надо, мы теперь, благодаря Короткому, все друг друга прекрасно слышим.
Все естественно согласились.
— На месте, будем работать плотной группой. Никто не разбредается. Бабка контролирует площадь вокруг места операции, я отстреливаюсь, Шило и Короткий спокойно, без суеты, работают. В случае серьёзной угрозы бросаем всё…
— Я вам брошу! — Возмутилась Бабка. — Прибор, поди, хрупкий, нежный! А он «бросаем»!..
— Ну, хорошо — аккуратно всё ставим… — вопросительно посмотрел на Бабку, та согласно кивнула, — сигаем в багги и сваливаем. Уходим по тому же пути, как и пришли. Только просьба. В бою, выполнять мои команды быстро и точно. Не вступая в дискуссии. Тебя Бабка тоже касается.
Бабка хмыкнула.
— Тут уж как скажешь, дорогой… Я вспоминаю, как ты заорал «ложись». Помнишь? Я чуть не описалась… А вот, если бы не брякнулась на дно, то там бы меня и закапывать пришлось. Осколки-то так и засвистали. А если бы не остановилась, то и закапывать было бы некого… И некому. Так что… В бою командуешь ты.
— И ещё я тут подумал… Если ты, Шило, поставишь щит на пару секунд, потом на пару секунд его снимешь, потом ещё. У нас же шансы возрастут считай в полтора раза. Потренируйся сейчас… А? Бабка? Как ты к этому относишься?
— Странный, конечно, фокус, но надо попробовать. Сейчас, выйду на более-менее ровное. Давай, Шило.
И они мгновенно оказались в непроницаемом коконе. Сразу завоняло выхлопом.
Шило покачал огорчённо головой.
— Надо поменьше размеры…
Снова закрыл пепелац бронёй. Теперь часть капота и часть багажника оказались за пределами кокона. Однако выхлопом всё равно пованивало. И двигатель мгновенно заглох.
Короткий догадался.
— Чёрт возьми. Кокон перекрывает гидравлику. Нет, Шило, не надо. Ещё двигатель угробим.
Шило страшно огорчился.
— Ну вот. Я же говорил. Совершенно бесполезный дар.
— Ничего не бесполезный, — возразил Скорый, — в пешем бою он знаешь как пригодится. — А там что за деревня? — Пашка ткнул пальцем в едва виднеющиеся домики за озером.
— Это не деревня, это Мариинск. Город. Не весь конечно. Кто же нам весь-то город даст… Так… Как всегда — кусочек. А вон там, по курсу, видишь? Воон. Это Юнусово. Башкирия. На земле-то — где Юнусово, а где Мариинск! А тут вишь как — рядом.
— Юнусово жилое?
— Нет. Период перезагрузки маленький. Двести пятьдесят, где-то, дней. Кстати, Ванессу я в Юнусово нашла. Там её мать живет… Жила… А вон там, справа, ещё одна Усть-Каменка. Её отсюда не видно… А дальше два кластера просто напичканные посёлками. Будем проезжать — сам увидишь. Кластеры длинной перегрузки. Период каждого примерно три с половиной тысячи дней. Около десяти земных лет. Жилых сёл нет. Но… Но, что странно, из Новобакиево, я слышала, уже пять человек иммунных. Это много, для такого маленького села. Очень много.
После Мариинска почти час петляли по просёлкам. Один раз пересекли напрочь убитый асфальт. Потом, слева, оставили село с кабинетным название «Секретарка». Шило хохотнул.
— Ещё бы «секретуткой» назвали. Гы-гы.
И, наконец, перебравшись через рельсы, выкатили на новенькое шоссе, ведущее прямо в Отрадный. Вокруг пошли знакомые Дугину места. Бабка выжала под сотню и что-то напевала.
За развязкой, напротив Алтухово она сбавила ход, съехала с шоссе и поехала рядом с насыпью.
— Что случилось? — Заволновался Пшка.
— Чёрное пятно, — объяснила Бабка. — Видишь следы. Тут все объезжают.
— А откуда оно здесь?
— Ну, ты как что спросишь… Я-то почём знаю. Оно всегда здесь. Кластер перезагружается, а пятно на месте.
— Много таких пятен?