Город пропащих

- Еще бы! - откликается Федор.

Они закуривают и уходят в дом. Мишка; спит на топчане, по-детски раскинув руки.

- Заберешь, значит? - спрашивает Игнат таинственно.

- Обязательно, - отвечает Федор. -Он до смерти напуган, схиляет за границу тут же, звука не издаст. Если что, пригрожу, но думаю, обойдется. Мочить его смысла нет, эта карта обыгранная.

- Смотри... - Игнат предостерегающе трясет корявым пальцем. - Как бы осечки не было.

- В повязке увезу, - говорит Федор. - До самой Москвы.

- А если менты остановят? - Игнат как-то не уверен в успехе операции, задуманной Федором.

- Сюда ехал, ни одного не видел, - усмехается тот. - Если только по закону подлости...

- Ты же все должен учесть. - Игнат неодобрительно качает головой. - Завалишь дело.

Просыпается Мишка, смотрит на них припухшими со сна глазами и недовольно бурчит:

- Да кончить его проще будет. Кому он теперь нужен?

Федор отмахивается от него:

- Я труп на себя зазря вешать не хочу. Сказал отвезу, так и будет. Давай веди его, да вот повязку надень.

Федор бросает Мишке на кровать кусок черной материи.

- И руки не связывать? - удивляется тот.

- Нет, веди так. Я с ним поговорю. Проходит несколько минут, и в дверях появляется, поддерживаемый Мишкой, Ефрем Борисович с повязкой на глазах. Он похудел и оброс, от него несет потным грязным телом. Мишка подталкивает его к стулу, тот садится, руки его висят безжизненно, как плети.

"И сидел-то всего ничего, а так скурвился, - насмешливо думает Федор. - Его бы в зону или в камеру человек на шестьдесят. Парашу вылизывать заставили бы..."

- Слушайте меня, Ефрем Борисович, - строго говорит Федор. - Очень внимательно слушайте. От того, что я скажу, теперь зависит ваша жизнь.

Раздольский никак не реагирует, видно, что он абсолютно деморализован. Плечи его изредка вздрагивают, как будто он плачет.

- Сейчас я вывезу вас отсюда. Повязку вы ни в коем случае снимать не должны. Всякие вопросы отменяются. Вы просто навсегда забудете этот эпизод вашей жизни, того человека, который разговаривал с вами прежде. Его, кстати, уже нет в живых.

Раздольский при этих словах совершенно каменеет на стуле. Перед Федором сидит кукла. И он продолжает:

- Я отвезу вас туда, откуда вы собирались уехать в Лондон, и теперь вы уедете, причем немедленно. Как вы понимаете, в ваших интересах исчезнуть как можно скорее. Родственникам позвоните, когда окажетесь за границей. Сейчас все думают, что вас убили. Так даже лучше. Ясно?

Ефрем Борисович с готовностью кивает, у него трясется подбородок. Кажется, он плачет, но Федор не обращает внимания на его состояние.

- Если пройдет слух, что вы в городе, на вас по новой начнется охота, и тогда уж вам не уцелеть. Вспомните мои слова.

- Да, - бормочет Раздольский, всхлипывая. - Да...

Федор встает, а Мишка подталкивает пленника в спину.

В полной тишине они выходят на улицу. Стреляный помогает Ефрему Борисовичу сесть на заднее сиденье. Подходит к Игнату, хлопает его по плечу, протягивает руку Мишке.

- Бывайте, - шепчет он. - Заеду, как договорились.

Вот уже домик Глухаря скрывается в темноте. Переваливаясь на колдобинах, "Жигули" выбираются на проселок. Федор закуривает и протягивает зажженную сигарету Раздольскому.

"Ну, если милиция..." - думает Федор. У него нет никакого определенного плана на этот случай. Он рассчитывает только на удачу.

Через полтора часа они минуют кольцевую. Небо слегка посветлело, но до рассвета еще далеко. Федор спрашивает адрес и говорит между прочим:

- Москва.

Но его спутник по-прежнему держится напряженно и не выказывает никаких эмоций.

Миновав центр окольными путями, Федор выруливает на Ленинградское шоссе. Еще немного, и они - у цели.

Одна мысль неотвязно владеет Федором. Он хочет прояснить ее у Раздольского, но никак не решается спросить. Вот и нужная улица. Федор смотрит на номера домов. Стоп. "Жигули" останавливаются.

- Ефрем Борисович, - Федор собирается с духом, - может, вы что-то хотите передать Елене Сергеевне?

Раздольский вздрагивает, будто ошпаренный.

- Елене? - переспрашивает и замолкает. - Нет... Наверное, не надо. - В его голосе чувствуется паника.

- Но, может, ей все-таки дать понять, что вы живы?

- А зачем? - Вопрос звучит равнодушно. - После всего? Я не знаю... Нет... Потом, если... Если я все-таки уеду... Вы же сами сказали о слухах...

- Хорошо. - Федор, не выходя, открывает ему дверцу. - Снимите повязку. Мы приехали.

Ефрем Борисович сдирает с глаз черную тряпку. Федор видит в зеркальце, какие затравленные у него глаза. Затем осторожно опускает ноги на землю, как инвалид, которому еще предстоит заново учиться ходить.

Артюхов дает задний ход и, разворачиваясь, видит, что тот по-прежнему стоит посреди улицы. Нелепая худая фигура в жеваном костюме с развевающимися на утреннем ветру волосами.

"Граф Монте-Кристо", - усмехается Федор, набирая скорость.