Город-крепость

Волны тем утром были небольшие, они убаюкивали и успокаивали. Вода зеркалом раскинулась под небом, отражая бесконечность. Я почувствовала необычайный простор в груди. Ветер, ожесточенный зимой и солью, облизал куртку, которую выделила мне мать Дея, но я не дрогнула. Стояла на краю мира и хотела большего.

Поэтому я возвращалась, снова и снова, а море всегда встречало меня как в тот, первый раз. Нежным шепотом и пением волн. С каждым приливом рассказывая о возможностях.

После Нового года наш мир изменился. Дею потребовался весь дар убеждения и армия такси, чтобы довезти нас до Тай Пинь Хилла. Он подошел к особняку, выпятив вперед здоровое плечо, словно приготовившись к битве. Люди, открывшие ему дверь (мистер и миссис Сан), только крепко его обняли.

Потом была кутерьма — визиты доктора, телефонные звонки и миссис Сан с Эмио, вламывающиеся во входную дверь с огромным количеством пакетов, масса которых превышала собственный вес женщин. Одежда разных размеров для всех девочек.

Но на этом мать Дея не остановилась. Она сидела с нами в саду камней и слушала наши истории. Когда мы рассказали ей все, о чем она спрашивала: о нашем доме, о наших родителях, — сказали, что не можем вернуться, она все поняла. А потом она взялась за дело.

Так родился благотворительный проект, основанный корпорацией Сан, финансируемый ею же и возглавляемый миссис Сан. Для всех детей Города-Крепости была основана школа-интернат с классами и учителями. Двери запирались только изнутри.

Но даже это не остановило некоторых девушек от ухода. Я думала, что той последней ночью в Хак-Нам (когда я стояла под уличным фонарем и смотрела, как исчезает мама-сан) наш выбор был сделан.

Но этот выбор не из тех, что делают одномоментно. Он возникает всякий раз, когда я просыпаюсь вся в поту от ночных кошмаров, где мне мерещится игла и крики Синь, а Джин Линь приходится брать меня за руку и говорить, что я в безопасности. Он возникает совершенно беспричинно, даже когда небо голубое, а Дей смеется над одной из шуток Джин Линь. Он возникает всякий раз, когда я вижу чью-то седую голову и думаю, что это посол Осаму, который вовсе не пропал, как сказали в новостях, а дождался нужного времени, чтобы прийти за мной.

Консультанты, нанятые миссис Сан, чтобы разговаривать с нами, говорят, что это нормально. Этот симптом называется ПТСР. И в большую часть времени я им верю. Но иногда... иногда я слышу голос мама-сан, который шепчет о том, что это не наш мир. Такие, как мы, принадлежат тени.

И иногда... иногда я думаю, что, возможно, она права. А что, если я не заслужила широту моря, или электрический гул в глазах Дея, который отблесками отзывается в моем сердце, или все то, что дает мне миссис Сан.

Остальные девушки тоже это чувствуют — войну возможностей. Инь Юй стала первой, кто ушел. В наше четвертое утро в доме Санов мы обнаружили её циновку пустой. Всю одежду, что купила ей миссис Сан, она оставила сложенной аккуратной стопочкой. Потом пустых циновок стало больше, и в конце концов опустели и несколько кроватей в общежитии, где спали девушки из других коридоров борделя. Всегда, всегда в конечном итоге, они возвращались в Хак-Нам, к озаренным алыми фонарями дверным проемам и старым дорогам. Обратно во тьму.

Консультанты говорят, что и это тоже нормально. Каждые две недели они вместе с миссис Сан ходят в Город-Крепость, озвучивают свое приглашение, подкрепляя его чашкой холодного крепкого напитка и своими улыбками. Они еще ни разу не вернулись с одной из ушедших девушек, но всегда приносят новости: новые рейды отдела по обеспечению безопасности, волна выселений. Медленно, но верно, правительство опустошает город, готовя его к анатомированию. Я больше не возвращалась в Хак-Нам, но вижу его всякий раз, когда мистер Сан разворачивает газету. Он ничуть не изменился: кирпичи на кирпичах, решетки на решетках. Отверстия, зияющие как глазницы в черепе.

Сложно представить, что подобное место может стать парком — все зеленое, много солнца и растений. Что здесь цветут ярко-красные гибискусы и пурпурные бугенвиллеи.

Но так будет. Когда-нибудь.

И Дей. Он остался в доме отца и занимается с репетиторами, чтобы наверстать упущенные годы. В его руках целый неизведанный мир — университеты и путешествия. Он очень любит об этом разглагольствовать. А еще он любит использовать местоимение "мы".

Наш мир меняется, но кое-что остается неизменным. Постоянным, как прилив.