Город-крепость

Моя сестра — красавица, а посол — чудовище. Наполненное горячим воздухом и дымом. Он фыркает и отдувается лишь для вида. На самом деле Осаму полон страха. Бандиты хорошо его чувствуют. Ножи, упиравшиеся мне в горло, теперь направлены на него. Восемь штук.

— Я государственный чиновник, за мной идут мои люди. Если вы дернетесь, они вас всех перестреляют, — огрызается он.

— Он врет, — ясно и четко говорю я. Громко. Моя рука все еще крепко сжимает револьвер Дея. — Он здесь один.

Только теперь посол замечает меня. Его глаза почти вылезают из орбит. Как у крысы, раздавленной ботинком.

— Ты! Это ты все подстроил, маленький...

Из кармана появляется моя рука. Она не трясется, как все остальные части моего тела. Револьвер направлен прямо послу в грудь.

Оружие завершает то, чего не могут девять ножей. Посол замолкает. Его лицо становится такого же цвета, как свежее мясо. На нем написан страх.

Револьвер не трясется, в отличие от моего нутра.

Давай. Давай. Давай.

Но мои пальцы не двигаются. Не нажимают на курок. Я смотрю в лицо посла и вижу там лишь хитрый прищур Куена. Ужасный, пустой, окровавленный после того, что я с ним сделала.

Я упустила свой шанс. Посол, словно трус, прячется за моей сестрой.

Мей Юи

Посол разваливается подобно клубку ниток, который никто не смог поймать. Все его маски, что он натянул для Лонгвея, сброшены. Сейчас он просто стоит — пигментные пятна на лице становятся фиолетовыми, как мои синяки, — и смотрит на мальчика с пистолетом.

Что-то варварское, что-то знакомое чудится мне в парнишке с оружием. Он смотрит на посла таким же взглядом, каким смотрела на отца Джин Линь: глаза полны яда, в кулаках сила.

Я думаю о сестре и пристальнее вглядываюсь в мальчишку.

Не может быть... Не здесь...

Посол крепко прижимает меня к себе. Теперь он закрыт от пули мной. Как только это происходит, лицо парня меняется, становится мягче. Так много раз я видела его по ночам. Когда мы вместе смотрели в окно, гоняясь за звездами.

Не может быть... Но так и есть.

Образ моей сестры — вот та сила, что требуется мне сейчас. Она наполняет меня изнутри сталью, отвагой и нереальностью. Моя свобода, моё освобождение стоит прямо передо мной. И я единственная, кто может за все это ухватиться.

Ладонь посла сжимает мне горло. Его рука лежит на плече. Я со всей силы вонзаюсь в неё зубами.

Он воет, и во рту я ощущаю вкус крови: соленый и горьковатый. Посол отдергивает руку, и я мчусь к мальчишкам и их ножам. Они не обращают на меня никакого внимания, сжимая кольцо вокруг посла. Я вижу их кости, выпирающие у глазниц. Костяшки пальцев, сжимающие слишком большие для них рукояти. На ум приходят бродячие собаки из моей провинции. Насколько ожесточенных и костлявых существ сделал из них голод. Монстры, что не знают страха.

Сестра хватает меня за руку и тянет прочь. Мы бежим по улице, успев проскользнуть в темный переулок, когда посол кричит уже всерьез.

И мне не жаль.

Иногда, когда ярость отца достигала невозможных пределов, а удары становились убийственными, мы прятались. Джин Линь всегда шла первой: прочь за дверь, мимо дерева гинкго в лабиринт рисового поля. Мы заходили по пояс в воду, скользя, словно змеи, которые на самом деле жили в этих зеленых волнах.

Сейчас у меня такое же ощущение. Но вместо рисовых полей Джин Линь ведет меня мимо липких стен и куч мусора. Использует щели, которые я бы даже не заметила, если бы она изо всех сил меня туда не потянула.

Крики посла затихают, когда мы наконец останавливаемся. Джин Линь тяжело дышит, гораздо тяжелее, чем должна, и, несмотря на холод, пот капает с кончиков её волос. Она все еще держит меня за руку, пальцы плотно переплетены с моими, как она делала, когда училась ходить.

Стоим в пустом и темном углу, смотрим друг на друга. Безмолвно. Стоим. Смотрим и не можем поверить.

— Мей Юи. — Она произносит мое имя и сжимает руки так крепко, что мне кажется, теперь она никогда меня не отпустит. — Это я.

После всего, через что я прошла, что было со мной сделано, я думала, что слез у меня не осталось. Но при виде сестры — того, как она произносит мое имя, — что-то во мне ломается. По щекам течет соленая вода.

— Ты пришла за мной.

Джин Линь в моих объятиях уже не помещается, как раньше. Она почти такая же высокая, как я. Её лицо зарывается мне в плечо, так бывало, когда она была маленькой, но сейчас ей приходится нагибаться. Несмотря на куртку, я чувствую проступающие кости.

Когда мы наконец отпрянули друг от друга и посмотрели в лицо, изучающе её разглядываю. Веснушек стало еще больше. Все на носу. И...

— Твои волосы, — ахаю я и смеюсь сквозь остатки слез.

— Обрезала. — Она сглатывает и улыбается, но голос её дрожит. — Когда впервые пришла сюда, чтобы найти тебя.

— Впервые?

— Я погналась за машиной Жнецов, когда они тебя забрали, — объясняет Джин Линь. — Обрезала волосы, чтобы можно было сойти за мальчишку. С тех пор все это время я тебя искала.