Город-крепость

Сегодня я не думаю о том, чтобы расстегнуть толстовку, просто использую ее в качестве подушки. Ложусь прямо на пол, подобрав колени к груди. Умом отмечаю, в какой стороне стена с отметинами. Поворачиваюсь к ней спиной.

Джин Линь

Рука перестает болеть. Прижимаю ее к груди. Палец забинтован чистой повязкой.

Сон приходит легко, когда есть крыша над головой. Четыре стены. Я сооружаю себе кровать у дальней стены, прислонившись к плитке. Кма оставил кучу белья Дея, принесенную из прачечной, ради того, чтобы подарить тепло мне. Он свернулся калачиком у меня на животе и урчит, словно трактор.

Ни ножей. Ни крыс. Ни голода. Только покой.

И Дей.

Он лежит в центре комнаты. Свернувшись как улитка. Спрятавшись в свою раковину. Его дыхание эхом разносится по комнате. Оно напоминает мне (даже на краю сновидений), что я не одна.

К этому я могу привыкнуть.

12 дней

Джин Линь

Рисовый пирог очень сладкий. Мед течет по его бокам. У меня сводит зубы, когда я всасываю его в рот. Рядом со мной сидит Мей Юи. Ее пальцы пробегают по моим густым, спутанным волосам. Мягкие, аккуратные, никогда не причиняющие боли пальцы. Она разделяет волосы на три части. Начинает их складывать одну на другую.

— Коса всегда сильнее одиночной пряди. — Ее мелодичный голос переплывает через мое плечо.

Я должна ей сказать, что мои волосы слишком коротки. Почти ничего не осталось, чтобы можно было заплести в косу. Но мой рот связан медом. Он перехватывает все мои слова. Пытаюсь развернуться, пытаюсь посмотреть на нее. Но приближается тьма. Сон закончился.

Мед на зубах, длинные волосы, голос сестры — ничего этого больше нет.

Тьма передо мной шевелится. Это Дей. Он встает, пробирается к двери. Он похож на ленту: тихий, грациозный. Его движения походят на те, когда человек не хочет, чтобы его услышали.

Я не двигаюсь, пока дверь не закрывается и не раздается щелчок. Свет в подъезде исчезает. Шаги Дея будто капли дождя. Быстро затихают.

Он уходит. Но почему?

Замираю у двери. Каждый следующий шаг становится все тише. Растворяется. Если я прожду слишком долго, не смогу его выследить. Часть меня очень хочет вернуться в кровать и поспать. Забыть о том, что случилось. Это все та же часть, что жаждет доверять Дею. Что хочет верить, что ему можно доверять.

Но не доверие помогло мне прожить эти два года, полные ножевых сражений и голода. Дей что-то скрывает... и это может быть моим единственным шансом все узнать.

Даже не удосуживаюсь завязать шнурки, прежде чем выбежать из комнаты. Под моими ногами мелькают ступеньки. Две, три за раз. Совсем скоро выскакиваю в тень и изгибы переулков. Спешу догнать Дея.

Сейчас настолько поздно, что пусты даже рестораны. Баки со свежей рыбой и угрями пузырятся будто наэлектризованные. В проемах дверей нет никаких сигаретных огоньков. Нет и стариков, сидящих на ступеньках и потягивающих ликер. Даже бродяги все спят.

Дей идет чуть впереди от меня. Идет быстро, засунув руки в карманы.

Следую за ним, держа дистанцию. Он идет до конца улицы, где останавливается линия из водосточных труб, а за сырыми бетонными стенами открывается звездная ночь. Ищу Кассиопею, но угол зрения неправильный. Все, что я вижу, — задние фонари грузовика: красные и кричащие, будто драконьи глаза. Хлещет холодный, колючий, трусливый и мрачный ветер. Здесь конец царства Лонгвея. Вход в Дальний город.

Но Дей не переступает черту. Он прислоняется к стене, скрестив руки на груди и выставив вперед одно колено. Бегут минуты. Я забиваюсь в темный дверной проем. Слежу за парнем, пока он наблюдает за Дальним городом. Ждем.

Потом он выпрямляется. Плечи сжимаются в жесткий кокон. Из тени появляется мужской силуэт. Заполняет свободное пространство рядом с Деем. На голову натянут капюшон. Мне ничего не видно, кроме его переносицы.

Однако я его прекрасно слышу. Каждое слово. Голос отливает медью. Хоть и не громкий, но сильный, как у храмового гонга.

— Ты держишься подальше от неприятностей?

Дей кивает. Больше смахивает на поклон.

Человек-тень достает из кармана перевязанную пачку. Протягивает упаковку Дею. Та словно зависает между ними.

— Возьми, — говорит мужчина. — Ты же знаешь, она переживает.

— Я и сам прекрасно справляюсь, — хмурится Дей.

— Имеешь в виду, рискуешь своей шеей? — Мужчина тычет пакетом Дею в грудь. Потом говорит, понизив голос: — Ты работаешь на отдел по обеспечению безопасности, не так ли?

Дей, скривив губы, смотрит на мужчину.

Визитер вздыхает.

— Слушай, я понимаю... понимаю, что они что-то тебе обещали, но ты им ничем не обязан. Ты должен избегать опасностей. Это твоя главная задача, пока мы не сможем вытащить тебя отсюда.

— И как скоро это случится?

— Мы работаем над этим...

— Прошло уже два года! — крик Дея не очень громкий, но я на грани. Он всегда такой спокойный и уравновешенный, как бумажный кораблик, плывущий в неглубокой луже. Что-то в этом мужчине выводит его из себя. — Два года! Если вы за это время не смогли меня вытащить, почему должно получиться сейчас? У меня уже нет времени. Я не могу просто сидеть и не делать ничего!