Город и псы

Вот и старый двухэтажный дом с балконами, выходящими в пустой палисадник. Прямая дорожка соединяет заржавевшую ограду с входной дверью – старинной дверью, украшенной стершейся резьбой, напоминающей иероглифы. Альберто стучит кулаком. Ждет несколько секунд, потом замечает звонок, нажимает пальцем на кнопку и быстро отводит руку. Слышатся шаги. Он вытягивается.

– Проходите, – говорит Гамбоа и дает ему дорогу. Альберто входит, слышит за спиной стук двери. Гамбоа проходит вперед по длинному полутемному коридору. Альберто идет за ним на цыпочках. Он идет, почти уткнувшись в спину лейтенанту; если бы тот внезапно остановился, они бы столкнулись. Но Гамбоа не останавливается; в конце коридора он открывает дверь и входит в комнату. Альберто остается в коридоре. Гамбоа зажег свет. И вот они в гостиной. Стены зеленые, на них висят картины в золоченых рамах. Какой-то мужчина в бакенбардах, с бородкой, какие носили в старину, и остро закрученными усами пристально смотрит на Альберто со старой, пожелтевшей фотографии.

– Садитесь, – говорит Гамбоа, указывая на кресло. Альберто садится, и тело его мягко опускается, словно во сне. Тут он замечает, что не снял кепи. Снимает его, сквозь зубы бормочет извинения. Но Гамбоа не слышит, он стоит к нему спиной и закрывает дверь. Затем оборачивается, подходит, садится против него на стул с резными ножками.

– Альберто Фернандес? – говорит Гамбоа, глядя ему прямо в глаза. – Из первого взвода, вы сказали?

– Да, сеньор лейтенант. – Альберто подается вперед, и пружины кресла слегка скрипят.

– Хорошо, – говорит Гамбоа. – Я слушаю.

Альберто смотрит в пол; на ковре орнамент – голубые и кремовые круги, один внутри другого. Он быстро считает их: двенадцать, еще серый кружочек в самом центре. Поднимает глаза; за спиной лейтенанта стоит комод, облицованный мрамором, ручки у ящиков металлические.

– Я жду, кадет, – говорит Гамбоа. Альберто вновь смотрит на ковер.

– Смерть кадета Араны не несчастный случай, – говорит он. – Его застрелили. Из мести, сеньор лейтенант.

Он поднимает глаза. Гамбоа даже не шелохнулся, лицо его не выражает ни удивления, ни любопытства – оно спокойно. Он ни о чем не спрашивает. Руки лежат на коленях, ноги слегка расставлены. Альберто замечает, что ножки стула, на котором сидит лейтенант, оканчиваются лапами с хищными когтями.

– Его убили, – повторяет он. – Ребята из Кружка. Они его ненавидели. Весь взвод его ненавидел без всякой причины, он ведь никому плохого не сделал. За то, что он не шутил, как все, и не хотел драться. Они изводили его, вечно издевались, а теперь они его убили.

– Успокойтесь, – говорит Гамбоа. – Рассказывайте по порядку. Говорите все, не бойтесь.

– Хорошо, сеньор лейтенант, – говорит Альберто. – Офицеры понятия не имеют, что творится в бараках. Все были против Араны, всегда подстраивали так, чтобы его наказали, ни на минуту не оставляли его в покое. Теперь они успокоились. Это все Кружок, сеньор лейтенант.

– Одну минуту, – говорит Гамбоа, и Альберто поднимает на него глаза. На этот раз лейтенант подвинулся вперед, на край стула и подпер рукой подбородок. – Вы хотите сказать, что один из кадетов вашего взвода намеренно выстрелил в кадета Арану? Вы это хотите сказать?

– Да, сеньор лейтенант.

– Прежде чем вы назовете мне его имя, – не спеша, с расстановкой продолжает Гамбоа, – я хочу вас предупредить. Обвинения подобного рода очень серьезны. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, какие последствия это может повлечь за собой. Надеюсь также, что вы абсолютно уверены. Подобными вещами не шутят. Вы меня понимаете?

– Да, сеньор лейтенант, – говорит Альберто. – Я думал об этом. Я не говорил вам раньше, потому что боялся. Теперь я не боюсь. – Он открыл было рот, но говорить не стал.

Строгое лицо Гамбоа спокойно и уверенно. На какое-то мгновенье строгие черты смягчаются, смуглая кожа светлеет. Альберто закрывает глаза и видит перед собой бледное, желтоватое лицо Холуя, бегающие глаза, безвольный рот. Видит только это лицо, а потом открывает глаза и видит лейтенанта, и в памяти проносятся зеленый луч, лама, часовня, пустая койка.

– Да, сеньор лейтенант. Я буду говорить прямо. Его убил Ягуар, чтобы отомстить за Каву.

– Как вы сказали? – говорит Гамбоа. Он опустил руку и теперь смотрит с любопытством.

– Все началось с того самого дня, когда всех оставили без увольнительной, ну когда стекло разбили. Для Араны это было ужасно, хуже, чем для других. Он уже полмесяца не выходил из училища. Сначала у него украли куртку. А потом вы его наказали за то, что он подсказывал мне по химии. Он был в отчаянии, ему нужно было выйти во что бы то ни стало – понимаете, сеньор лейтенант?

– Нет, – сказал Гамбоа. – Ничего не понимаю.

– Я хочу сказать, он был влюблен, сеньор лейтенант. Ему нравилась одна девушка. У Холуя не было друзей – понимаете? – никто с ним не водился. Все его только унижали. А он хотел выйти, чтобы увидеться с девушкой. Вы себе не представляете, как все над ним издевались. Его обворовывали, отнимали у него сигареты.

– Сигареты? – сказал Гамбоа.