Город грехов

— Ты уже готов уступить ей… именно этот момент важен в этом действе… — говорил дядя. — Природа пишет для нас законы… раз уж ты родился, то и сам должен родить… не смотри на меня, я получил подарок судьбы в виде столь долгой задержки по отношению к этому обязательству… я изучал этот вопрос и даже сформулировал несколько определений… но теперь думаю, что я лишь безрассудно тратил силы, избегая называться мужем или отцом… тогда мне никто не был нужен, а теперь я никому не нужен… у меня был брат, погрязший в праздности и обмане… он был женат… жена умерла и на старости лет он перед глазами бога и смерти связался с женщиной, которая вела гнусную и непристойную жизнь… однажды женщина исчезла… ее нашли на дне ямы с нечистотами… брата арестовали по подозрению в намеренном убийстве, но до суда он не дожил… его убила астма… женщина оказалась женой человека, который вел судебные дела и выносил приговоры… не успев обвинить брата, человек решил обвинить меня… это фальшивое обвинение вызвало у меня лишь усмешку… исполненный уверенности в себе я добился оправдания… я стал адвокатом, потом писателем… я писал комедии и драмы… говорили, что мои пьесы похожи на пьесы Мольера, мол, я лишь слегка изменяю текст в тех местах, которые кажутся мне неясными и сомнительными по содержанию… правда, в ряде случаев я не только отходил от текста пьес Мольера, но и явно искажал их смысл, чтобы что-то скрыть или приоткрыть, так как время было смутное… не знаю, почему, но люди больше верили слухам, может быть, из зависти или потому, что я выражал свои мысли слишком сложно и темно… в 37 лет я получил прозвище Мольер… и не только его имя, но и его историю… в 49 лет я был арестован по подозрению в заговоре против власти с намерением убийства… на этапе я бежал, подкупив охранника… сначала я бежал на юг, потом повернул на север, кружил на бегу в погоне за ветром и возвращался на круги своя… изменив внешность и имя, я открыл театр, завел себе певиц, юношей и девиц… я стал ставить комедии и драмы… даже ночью я не отдыхал, трудился, отстраняясь от объятий секретаря в раздражении и недовольстве… люди говорили, что я сплю с ним… люди заблуждались… мне кажется, секретарь сам распускал эти слухи… его отец занимал место прокурора, хотя и имел пятна на родословной… человек он был тихий, меланхоличный, картавил и заикался… он напоминал мне известного поэта… сын был полной противоположностью отца… это подтверждает мою догадку, что мы появляемся на свет не от родителей, а через родителей… у него еще была сестра, совершенно безобидное создание, и брат, который безвинно попал под подозрение в убийстве жены и долгие годы скрывался… ходили слухи, что отец сам написал донос на сына… у него был роман с его женой… время было такое, творилось ужасное: предательства, убийства, пытки, доносы… обычно такое происходит в смутные времена, а периоды более или менее сносного существования не так уж и часты… люди способны на ужасное и эти ужасы порождают сопротивление, обнаруживаются герои и святые, занятые мучительными поисками возможностей лучшего существования… бог помогал им, пока не оттеснив бога, они не сделали себя объектом поклонения… все эти певцы радости и наслаждения плохо кончили… но вернемся к моему секретарю… образ мыслей у него был самый низкий и самый подлый, хотя в жестах и позах он производил впечатление, рисовался таким изысканным и утонченным, изумлял жестами и возвышенными фразами, которые небрежно ронял… блуждая, он иногда застывал в благородной позе… все это было картинно и не очень искренно… у него была манера подчеркивать все мрачное, жуткое… помню, как конкретно и наглядно он живописал гибель города и жителей, которые долгое время только развращались и приучались к безделью… едва ли они годились на что-то путное… и бог решил поступить с ними так, как они того заслуживали… сознаюсь, узнав о проклятии, я малодушно и поспешно бежал из города… знаю, что не только на тебя, на многих мое бегство произвело неприятное впечатление… почти год я блуждал по горам, прежде чем вернулся в город… первое, что я увидел, ввергло меня в изумление… мой секретарь вообразил себя Симоном-магом, забрался на шпиль башни и воссел на крест шпиля, словно укротитель, в руке он держал кусок белой ткани… какое-то время он вещал что-то жуткое, наверное, рисовал всю эту кроваво-призрачную действительность сошествия города в яму преисподней… до сир пор не знаю, что это было?.. дурной сон или явь… пришел он в мир как тень и ушел… я даже не заметил… нет у человека власти над смертью… участь одна всем… не знаю, кто так устроил?.. только не бог… зачем это богу?.. зачем он предопределил нам так плохо устроенную жизнь, полную бедствий и страданий, и такую короткую, заканчивающуюся тягостной старостью?.. лучше об этом не думать… с такими мыслями я точно попаду в ад… или даже ниже ада… будем предполагать, что бог в этом деле не замешан… люди сами превратили жизнь на земле в царство зла и отдали ее злодеям… и лишь после смерти они получают воздаяние… вечное и блаженное существование на том свете, если он есть, и если они заслуживают эту милость… впрочем, никому неизвестно, что там происходит… никто из ушедших туда еще не вернулся оттуда… а если бы кто-нибудь вернулся, тут бы никого не осталось… догадываешься, почему?..