Город-фронт

Командующий приказал тебе быть там в течение всей операции. Поможешь Пшенникову организовать форсирование реки...

Так начался новый этап битвы за Ленинград. В течение нескольких дней активные действия переместились с правого фланга на крайний левый.

К сожалению, события здесь развивались далеко не столь блестяще, как ожидал Гусев. Трехдневные непрерывные атаки 54-й армии успеха не имели. У 1-й дивизии НКВД неудачно вышло с десантом, и Шлиссельбургом она не овладела.

Позже я побывал у Донскова. Командир дивизии выглядел мрачно. Сказал, что на левый берег высадил пять взводов.

Связь с ними есть? — спрашиваю у него, Семен Иванович устало качает головой:

Никакой. И стрельбы не слышно.

Считаете, что погибли?

— Все может быть. Там противника не меньше двух полков.

— Какой тогда смысл было бросать туда даже меньше двух рот?

— А ты сколько дал понтонов? — вопросом на вопрос отвечает Донсков.— На чем было переправляться?

Думали за первыми подразделениями сразу второй батальон послать, да не получилось. А если говорить начистоту, мы в основном на десант с Ладоги рассчитывали. Здесь у нас второстепенное направление.— Полковник тяжело вздохнул: — А сейчас вот только от вас из штаба опять звонили, требуют еще раз предпринять форсирование. Боюсь, дело трибуналом кончится...

Командование фронта, как видно, не теряло надежды на успех. Хозин получил приказ: не распылять силы, отказаться от синявинского направления и наносить удар только в сторону станции Мга. А Невской группе войск предлагалось захватить поселок Отрадное, перерезать железную дорогу на Мгу и наступать вдоль этой дороги.

Мне вменялось в обязанность обеспечить форсирование Невы 10-й стрелковой бригадой в районе Островки — Отрадное, то есть вблизи 168-й стрелковой дивизии, дравшейся около Колпино.

Направив в Островки 21-й и 42-й понтонные батальоны, а также большую часть 41-го, мы с подполковником С.И. Лисовским въехали туда же. Ночью 30 сентября к месту переправы прибыли два батальона 10-й стрелковой бригады. Понтонеры уже ждали их.

Остров, который делил Неву на два рукава, позволил нам скрытно от противника спустить на воду понтоны и посадить на них людей. Реку переплыли спокойно. Небольшой гарнизон неприятеля как бы растворился в широко раскинувшемся поселке Отрадное и не оказал переправившимся подразделениям серьезного сопротивления. Наша пехота стала быстро продвигаться вперед. Ружейно-пулеметная стрельба на том берегу постепенно удалялась.

За пехотой переправили шесть танков БТ-7. И вот уже Манкевич докладывает, что перевозить больше некого.

Ночь кончалась. А где же командир 10-й бригады и его штаб? Где 3-й батальон?

Заявились они только на рассвете. И сразу же зловещий вой сирен нарушил тишину ясного солнечного утра. Посыпались бомбы.

Пикирующих вражеских бомбардировщиков было около тридцати. Они построились в круг и стали по очереди заходить на нас. Можно было видеть, как от каждого самолета отделяются темные черточки бомб. Земля, будто в конвульсиях, содрогалась от гигантских толчков.

Самолеты отбомбились и ушли. Мы уже было успокоились, но через полчаса все началось снова. Ударам с воздуха подверглись и наши понтоны, и поселок Отрадное, куда ночью переправилась пехота, и изготовившийся к форсированию реки 3-й батальон 10-й бригады.

Внезапно картина на том берегу начала меняться. Мы увидели там гитлеровцев. Перебежками они обходили Отрадное, отсекая от реки десант.

Г енералу Пшенникову, бессильному что-либо предпринять, оставалось только посылать врагу проклятия. У него не было на Неве артиллерии, не было резервов, он даже не имел своего штаба.

Двое суток в Отрадном шел бой. Манкевич пытался переправить на ту сторону реки последний батальон 10-й бригады, но противник уже закрыл берег. На третью ночь к нам переправились вплавь остатки ее первого эшелона.

На левом берегу Невы по-прежнему сохранялся один лишь маленький плацдарм 115-й стрелковой дивизии в районе Невской Дубровки.

Командир этой дивизии генерал-майор Василий Фомич Коньков — человек уже немолодой, умел действовать с расчетом. Его войска были переброшены на Неву для обороны, когда после падения станции Мга и Шлиссельбурга возникла угроза форсирования реки немцами.

Но в ночь на 18 сентября, когда под Пулковом и Урицком другие наши дивизии отбивали последний штурм гитлеровцев, он почти без потерь переправил за реку один свой батальон и захватил плацдарм.

Расширить этот плацдарм без надежных средств обеспечения было трудно. Местность походила на ловушку. Бойцы забрались в песчаные карьеры на открытом участке берега, а противник укрылся почти рядом в лесочке.

Доложив в штаб фронта о захвате плацдарма как о серьезном успехе дивизии, Коньков не торопился вводить туда основные силы. Дополнительно переправил на левый берег лишь батальон морской пехоты, прибывший на усиление дивизии.

Но 6 октября командующий фронтом настойчиво потребовал от В.Ф. Конькова более активных действий. После этого за две ночи на плацдарм почти без потерь переправились два полка. Тем не менее перелома в боях не наступило.