Город-фронт

Не успел я закончить переговоры с Л. А. Говоровым, как приехали генерал В.И. Баранов и командиры танковых бригад полковники Шпиллер и Иванович.

— Ну что, Борис Владимирович, начнем?

Последний раз обходим с электрическим фонарем колейный настил, проверяя, не появились ли на льду случайные трещины. Со стороны 8-й ГЭС нет-нет да и залетит мина, хотя вся танковая трасса затерялась среди множества наезженных по льду дорог и получила благодаря этому естественную маскировку.

— Никаких трещин, полный порядок! — весело докладывает Гуляницкий.

Начинается нормальная переправа: один танк выходит на левый берег, другой уже вступает на колею. Батальон за батальоном проходят через Неву и с ходу вступают в бой.

Утром Пилипец докладывает:

— Опасные трещины появились. Устал лед. Надо дать ему отдохнуть.,

— А люди? — спрашиваю я его.

Николай Михайлович, сдвинув на затылок шапку-кубанку, пыхтит своей трубкой, довольно улыбается:

— Наши люди особой закваски. Они не устают.

— И на конструкцию жаловаться грех — выдержала, — вставляют свое слово инженеры из нашего технического отдела. — После войны можно диссертацию защищать...

Ввод в бой тяжелых танков .круто изменил положение. Пехота увереннее двинулась вперед. Дорога идет уже на Преображенской горе под Шлиссельбургом, а дивизия Симоняка — недалеко от Синявино. Навстречу нам спешат войска Волховского фронта. Мы слышим отдаленные залпы их пушек.

Сердце радуется успеху. Еще немного — и блокада будет прорвана.

Свершилось то, о чем полтысячи дней мечтали ленинградцы.

Вечером 17 января я узнал от генерала Гусева последнее решение командующего. Ночью 67-я армия осуществит перегруппировку для усиления натиска в центре. Завтра будет нанесен решающий удар. Мне в течение ночи надо проверить ход дорожных работ и подготовку к инженерному закреплению рубежей.

— А еще, дорогой мой, — весело добавил начальник штаба, — командующий приказал готовиться к дальнейшему наступлению. После соединения с волховчанами шестьдесят седьмая армия повернет на юг, в сторону Мги...

Ночь прошла за разработкой нового плана. А с утра мы стали получать новые радостные вести о стремительном развитии событий. 123-я стрелковая бригада, введенная в бой на стыке соединений Симоняка и Трубачева, ворвалась в 1-й рабочий поселок и встретилась там с передовыми частями 372-й стрелковой дивизии Волховского фронта. Через час Симоняк сообщил, что его 269-й и 270й полки вместе с волховчанами заняли 5-й рабочий .поселок. Вслед за этим 86-я стрелковая дивизия полковника В. А. Трубачева ворвалась в Шлиссельбург и стала пробиваться к Ладожскому каналу. И вот уже летчики радируют: «Видим соединившиеся войска».

Долгожданная победа!

Потерпели окончательный крах все попытки фашистов стереть Ленинград с лица земли, костлявой рукой Голода задушить миллионы женщин, стариков и детей. Г ород-фронт выстоял. Выстояли его защитники.

Блокада прорвана!

Еще до вечернего сообщения Софинформбюро в Смольный начали звонить со всех концов города. Народ вышел на улицы. Никто не хотел быть наедине с собой в эти минуты безмерной радости.

Ко мне пулей влетел Иван Георгиевич Зубков: — Слушай, начальник, давай скорее саперов... Берег разминировать. Мне приказано за десять суток

построить железнодорожный мост через Неву. Ты понимаешь, что сие означает? Теперь пойдем вперед, на Берлин!