Читаем Город энтузиастов (сборник) полностью

– А мы не провалимся тут в ваше озеро, – спросил Бобров, почувствовав влагу под башмаками.

– Здесь – нет. Вот туда подальше, будто бы окна есть – можно и провалиться. А мы по тропиночке идем – безопасно. Вот тут, прямо – я тебе нашу достопримечательность покажу – слуховая сосна, от которой всему месту название пошло. Замечательная вещь!

Путники миновали мшарину и вышли на опушку леса, где росли вперемежку низкорослые березы и мелкие, словно бы обгорелые, сосны.

– Вот эта канавка называется второй обход. До границы можно рубить, – а дальше нельзя. Только после революции вольности пошли, – то тут, то там, глядишь, деревцо срубят, да и то немного, а чтобы, подряд в одном месте, – ни-ни! Строгость большая. Сами же деревенские бока наломают. Теперь тут и лесничество имеется, и делянки, и охрана, да покамест спор идет, никто не рубил. Центр к этому лесу подбирается.

– Теперь решено, – отдадут нам.

Путники углублялись все дальше и дальше в заповедник. Старые ели, упираясь корнями в сухую, без единой травинки и гладкую, как паркет, землю, сплетали вверху непроницаемую для солнца крышу, и в лесу, несмотря на солнечный день, было темно, как в сумерки.

– Там дальше сосняк идет, повеселее будет, – сказал Самохин, заметив некоторую робость, которая не может не охватить непривычного человека в диком лесу: зато уж тут грибов сколько – всю зиму кормиться можно. Смотри – вот белый!..

Самохин нагнулся и вытащил из земли большой с красновато-коричневой шляпкой гриб и, тщательно отряхнув корешок от земли, спрятал в карман.

– А теперь немножко налево – будет сосна.

Стало много светлее. Опять пошел мох, заросший жесткими листьями брусники, высоким, теперь оборванным, чернишником и кустами болиголова. Медноствольные сосны уносили в недостижимую вышину свои легкие мохнатые верхушки.

– Теперь недалече слуховая гора или остров, как тут говорят. Лазать умеешь?

Бобров невольно взглянул на свои новые, тщательно выглаженные брюки и на простые, из так называемой чёртовой кожи сшитые, штаны своего приятеля.

– Ничего! Надеюсь, не разучился!

Остров оказался самым настоящим островом. Возвышаясь сажени на три-четыре над лесом, он оставался голым, – и только посередине росла вековая сосна, не раз пострадавшая от молнии и ветра, о чем говорила поломанная верхушка, расщелины в стволе и обожженные корявые сучья.

– Полезай выше – послушаем.

Бобров и его товарищ забрались на первый толстенный сук, а оттуда, перебираясь с одного сука на другой, на вершину сосны. Сверху виден был лес, и деревня, и даже зеленая крыша волисполкома.

– Ну теперь крикни. Только погромче, – а то ничего не услышишь.

– Эй! – закричал Бобров.

– Эй! Эй! Эй! – еле слышно, но достаточно внятно отозвалось со всех четырех сторон.

– Здорово, – восхищенно проговорил Самохин, и ему опять еле слышным топотом отозвалось:

– Здорово! Здорово! Здорово!

– Говорят, что это водяной тоскует. Хочется ему опять на старое насиженное место вернуться, да нельзя. Крикнешь «эй!»

– водяной из-под земли тоже отвечает: «эй!» А его внуки и правнуки, из каких только незнамо мест, тоже кричат: «эй!» Вот как это у нас разукрасили, – а наука, небось, очень просто объясняет.

– Сколько же у вас туману напущено…

– У нас ли только? Что ни деревня, то свой туман. А все-таки лес хороший.

– Лес – первый сорт. Туман этот нам же на пользу выходит, – рассудил Бобров, – кабы не он, не было бы тут ни лесинки. А теперь целый город выстроим… Небось, если сейчас не рубить, он пропасть может?

– Пожалуй? – согласился Самохин: – перестоя не мало. Лес прямо под топор просится, – грех не рубить. А начни, – так завоют, небось… Боюсь я, – какой бы истории не вышло.

* * *

Автомобиль к вечеру не был исправлен, несмотря на все старания шофёра, и Юрию Степановичу поневоле пришлось заночевать на Слуховщине. Самохин познакомил его со своей женой, высокой и дородной красавицей, к тому же большой поварихой. Она успела приготовить нечаянному гостю специальных слуховщинских полуржаных, полупшеничных блинов, секрет которых неизвестен ни одной из составительниц поваренных книг, тем более нам с вами. Блины эти были не толще листа хорошей бумаги и были подсушены так, что хрустели на зубах, и в то же время таили во рту, как масло.

Юрии Степанович не успел проглотить и двух блинов, не успел выслушать и двух сообщений Самохина о двух замечательных вещах в его хозяйстве, как в дверь осторожно постучали.

– Кто там? Войди! – пригласил Самохин.

Дверь открылась, и в избу вошел известный нам Михалок.

– Гости у вас? – спросил он, предварительно перекрестившись на несуществующие образа: – Доброго аппетита… А я к вам…

– Садись и ты гостем будешь. Не откушаешь ли блинков? – предложила хозяйка.

– У них на масленице жирной водились русские блины, скороговоркой ответил Михалок и примостился на краешек лавки. Несколько минут он сидел молча, не решаясь начать разговора.

<p>XII</p>

Глава халдейских мудрецов,

Гадатель, толкователь снов.

А. Пушкин.

Воспользуемся этими немногими минутами молчания, чтобы объяснить неожиданное появление Михалка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Личная библиотека приключений. Приключения, путешествия, фантастика

Похожие книги