Город Драконов

«Лжец» — Сказал Сельден четко. Затем фонарь ослепил его, но он продолжил обращаться ко второй из двух фигур которые мог различить. «Он не хочет чтобы ты видел что я болен. Он не хочет чтобы ты видел что я сломлен страданиями, что моя лодыжка вся в язвах от цепи. И больше всего он не хочет, чтобы ты видел что я такой же человек как и ты.»

«Он говорит!» Человек выглядел скорее пораженным, чем испуганным.

«Да, но ты достаточно мудр, чтобы не слушать его. Он наполовину дракон, а всем известно, что дракон способен заставить человека поверить во что угодно.»

«Я не дракон! Я человек, такой же как и ты, измененный по воле дракона.» Сельден попытался выглядеть сильным, но силы ему не хватало.

«Видишь как он лжет. Мы не отвечаем ему. Позволить ему вовлечь себя в беседу значит попасть под его чары. Без сомнения, именно так дракон соблазнил его мать.» Человек прочистил горло. «Итак, вы его видели. Мой хозяин не хочет продавать его, но говорит, что выслушает вое предложение, раз уж ты проделал такой путь.»

«Мою мать..? Это нелепо! Этой дикой выдумке не поверит даже ребенок. И ты не можешь продать меня, ты мной не владеешь!» Сельден поднял руку и попытался прикрыть глаза от света, чтобы видеть говорившего, но это не помогло. На его слова даже не ответили. Вдруг, он почувствовал себя глупо. Проблема никогда не заключалась в языке, всегда все дело было в нежелании увидеть в нем что-то кроме дорогостоящей диковины.

Они продолжили разговор, как будто он и не заговаривал.

«Ну, ты знаешь, что я всего лишь посредник, я покупаю его не для себя. Твой хозяин просит очень высокую цену. Человек которого я представляю богат, а богатые люди скупее бедняков, как говорят. Если я потрачу его деньги, а человек-дракон разочарует его, он потребует с меня не только деньги.»

Перед его слезящимися глазами были два силуэта. Два человека, которых он даже не знал, спорили о том сколько стоит его жизнь. Он сделал к ним шаг, волоча через заплесневелую солому свою цепь. «Я болен! Вы что не видите? В вас что, нет ни капли порядочности? Вы держите меня здесь в оковах, вы кормили меня полу-сгнившим мясом и черствым хлебом, я не видел дневного света… Вы убиваете меня!»

«Человеку, которого я представляю, нужны доказательства, прежде чем он потратит столько золота. Позволь сказать тебе прямо, за ту цену что ты просишь, ты должен позволить мне отправить ему что-то как знак доброй воли. Если то, что ты о нем говоришь правда, твой хозяин получит цену которую просит. И оба наших хозяина будут довольны нами.»

Последовала долгая пауза. «Я передам твои слова хозяину. Пойдем, выпьем вместе, торговля вызывает жажду.»

Мужчины уходили и фонарь раскачивался в такт их шагов. Сельден сделал еще два шага и достиг конца цепи. «У меня есть семья!» — кричал он им. «У меня есть мать! У меня есть сестра и брат! Я хочу домой! Пожалуйста, отпустите меня домой пока я не умер здесь!»

Короткая вспышка дневного света стала ему ответом. Они ушли.

Он закашлялся и обхватил себя руками чтобы сдержать боль. Слизь вышла и он сплюнул ее на солому задумавшись, была ли там кровь. Слишком темно чтобы сказать точно. Кашель стал сильнее, это он знал.

Он неуверенно проковылял назад к куче соломы на которой спал. Он опустился на колени и лег. Каждый сустав всего тела болел. Он потер свои отекшие глаза и снова закрыл их. Зачем он позволил им втянуть себя в спор? Почему бы просто не сдаться и оставаться спокойным до самой смерти.

«Тинталья,» — сказал он тихо. В мыслях он потянулся к драконице. Раньше она чувствовала когда он искал ее, позволяла своим мыслям коснуться его. Потом она нашла пару и с тех пор он не чувствовал ее. Он почти боготворил ее, восхищался ее драконьим великолепием и возвращал его ей в своих песнях

Песни. Сколько времени прошло с тех пор как он пел для нее, с тех пор как он пел вообще? Он любил ее и верил что это взаимно. Все предупреждали его. Они говорили о драконьих чарах, о трансе, который драконы используют чтобы порабощать людей, но он им не верил. Он жил чтобы служить ей. И самое плохое то, что лежа здесь, на грязной соломе, как брошенная ручная зверюшка, он знал, найди она его, будет достаточно одного взгляда, и он снова будет преданно служить ей.

«Вот кем я стал. Вот в кого она превратила меня,» — тихо сказал он тишине.

В соседней клетушке заскулил двухголовый пес.