Город динозавров

Во время дележки камней воры поссорились, стали кричать друг на друга, и Толстый как более сильный схватил за шиворот Скелета и прошипел: «Не лезь поперек батьки в пекло», – потом добавил несколько других слов, смысла которых дедушка, будучи амфибией с другой планеты, не понял. Но потасовка быстро прекратилась, потому что грабители сообразили, что могут поделить добычу и позже, а сейчас нужно спешить.

Они выскочили в коридор, а оттуда – в мою комнату, где перевернули все вверх дном. Ни компьютером, ни игровой приставкой, ни шлемом голографического эффекта, ни рулем с педалями – симулятором автомобильных гонок, подключаемым к компьютеру, – они не заинтересовались. Правда, Толстый попытался приподнять мою штангу, которой я занимаюсь иногда по утрам, но у него пупок едва не развязался. Что же вы хотите, ведь на грифе висели четыреста восемьдесят килограммов, почти полтонны!

– Что они, блин, совсем с ума сошли? Меня, бывшего штангиста, чуть не убили! – прохрипел Толстый, держась за поясницу и отходя от штанги с побагровевшим лицом.

– Хватит время терять! Ищи золото! Я нюхом чую: оно где-то здесь!

Тем временем Скелет выглянул на балкон, но в ящик из-под овощей заглянуть не догадался, а зря: именно там лежали желанные слитки. Скелет огляделся и замер, как собака-ищейка, напавшая на след.

– Что-нибудь нашел? – окликнул Толстый.

– Посмотри, какая странная штука! Что бы это могло быть?

Внимание его привлек копирователь – одно из давних изобретений Фритта. С его помощью можно было размножить что угодно: от однородных предметов до биологических организмов, получив точно такие же копии. Изобретение состояло из двух частей: правая – эталонная, в нее помещался образец, а во вторую часть в резервуар засыпалось вещество, не важно какое: песок, кирпич, глина, мусор, бумага. Главное, чтобы общая масса загружаемого материала не была меньше, чем вес образца в эталонной, иначе копирование невозможно.

Для мамы название «копирователь» казалось слишком сложным и длинным, и она предпочитала использовать слово «размножилка».

– Забрось-ка в размножилку соли! И не забудь оттиражировать мыло для Нюсяки! Если останется песок, отшлепай золотые слитки! – кричала она мне порой, летая с пылесосом по коридору.

Для копирователя я чаще всего использовал песок, зачерпывая его ведрами из детской песочницы во дворе. После изменения атомных связей и молекулярного строения получалась точная копия того, что было в эталонной. Если я помещал в прибор золотой слиток, то появлялся второй золотой слиток, а если, к примеру, я сунул бы туда живого кота, то не прошло бы и десяти секунд, как на балконе шипели бы друг на друга два совершенно одинаковых кота. Папа запрещал Нюсяке близко подходить к копирователю, боясь, что если она случайно заберется в него, у нас будут две Нюсяки, настолько одинаковые, что не ясно, какая из них настоящая.

Ни Толстый, ни Скелет об этом не подозревали. Заинтересовавшись содержимым тумбочки, которая стояла у нас на балконе, Скелет сделал неосторожный шаг и... наступил в эталонную, которая ему, должно быть, показалась большим обручем. Копирователь зажужжал, снимая параметры объекта, и в резервуаре, в который я вчера загрузил ведер десять песка, началось преобразование материи.

Скелет распахнул дверцы тумбочки и, убедившись, что внутри нет ничего ценного, обернулся. По квартире разнесся оглушительный вопль. Лицом к лицу он столкнулся с тощим небритым мужичонкой в вязаной шапочке, настолько похожим на него, будто это был его близнец.

Двойник, тоже ощущая себя настоящим, завопил, и обе копии, напуганные друг другом, бросились наутек. Они ворвались в комнату и сбили с ног Толстого. Он упал, попытался выругаться, но, заметив толкнувших его близнецов, охрип и смог лишь тихо прохрипеть: «Мама! Двое на одного!»

Потом все трое выскочили в коридор и с перепугу вместо входной двери сунулись в ванную. А там среди пираний в милицейской фуражке сидел наш белобородый дедушка. Он прицелился в воров, выставив указательный палец, и крикнул:

– Пуф-пуф! Вы убиты!

Толстый и Скелет, выпучив глаза, уставились на старика. Апрчун снял свою милицейскую фуражку и, зачерпнув в нее пиранью, сунул жуликам под нос. Воры, захрипев, выбежали в коридор, толкаясь, выскочили из квартиры и загрохотали вниз по лестнице.

Проникнув в их сознание, дедушка понял, что именно напугало воров больше всего. Когда он снял свою любимую милицейскую фуражку, на макушке стал виден его третий глаз, обязательный для всех представителей амфибий на планете Ирксилон. Три глаза амфибиям необходимы, чтобы лучше видеть под водой, где на больших глубинах мало света. Мы-то привыкли к дедушкиному глазу, но представляю, каким потрясением он оказался для воров. Человек в милицейской фуражке со всевидящим оком на лбу и пираньи в ванной – немногие из людей в состоянии, увидев такое, сохранить спокойствие.

– Никогда не думал, что земляне настолько слабонервные! Тоже мне воры! Смылись и небось ничего стоящего не украли! – ворчал дедушка.