Горм, сын Хёрдакнута

Асфрид бросилась к Горму. «Сейчас за руку кусать будет?» – решил тот, собираясь отдернуть конечность. Вместо кусания, женщина заплакала в три ручья, упала перед ним на колени, и принялась целовать его левую кисть.

– Много почета сегодня твоей руке, – Мстивой ухмыльнулся.

– Будет, будет, – Горм поднял Асфрид с колен. Для своего роста она была весьма увесистой, хотя по большей части вроде бы в нужных местах. – Что ж он тебя на цепь-то посадил?

– Я с Сиггтриггом хотела к ма-а-аме вернуться в Ска-а-ане!

Малыш, не вполне понимая происходящее, на всякий случай решил тоже зареветь.

– Кром, вы оба хоть можете реветь чуточку потише? Все ведь теперь будет хорошо, нет? К маме вернетесь, – безуспешно предложил Горм. – Слезы, вопли, как мне это не нравится. Что ж я с вами делать-то буду…

– Нравится, не нравится, теперь твоя красавица, – злорадно заметил Кнур. – Асфрид, дай я все-таки цепь собью? Тебе эта железяка ногу чуть не до кости разодрала.

Стараясь отвлечься от не прекращавшегося рева на два голоса, Горм оглядел покой – он был довольно чист и местами даже обставлен. Мимо ларя у входа протиснулся Эйнар, дружинник, управистый с метательным топором, возглашая:

– Молодые ярлы, меня Йокуль с вестью послал – у наемников под очагами еще серебро было зарыто!

– Много? – с явным любопытством спросил благоразумно оставивший себя и свое брюхо перед дверью Тетеря.

– Марок по десять, а у кого и больше!

– Все равно, этого разве что на задаток хватило бы, – Горм почесал затылок. – Чьим же он серебром им дальше платить собирался?

– Твоим! – Эйнар нахмурился. – Помнишь лысого нитинга, что нам внизу подвернулся? Он рассказал, что Гнупа йомсов зазвал дождаться, когда наш ярл в Ноннебакке на лето переедет, и на Йеллинг идти!

– Ничего себе, – в один голос сказали оба Хёрдакнутссона.

Глава 24

– Что ж он делает, – Брат Косатки схватился бы за голову, если бы не необходимость грести в один черед с остальными гребцами в умиаке. Старший генен был не одинок в своем недоумении – охотник на головной лодке уже дважды бросил гарпун в кита, но ни один из ударов не был смертельным. Тяжело раненный гарпунами кит, не в силах нырнуть, истекал кровью у поверхности. Поднимался ветер со стороны открытого моря. Хуже того, еще недолго, и на запах крови могли явиться незваные гости – косатки.

Головной умиак приблизился к киту еще раз, метатель гарпуна встал на носу… Неожиданно кит завертелся в воде и из последних сил ударил хвостом. В воздух полетели весла, веревка, куски шкур, куски дерева, и барахтающиеся Инну.

– Плохая охота, обаче, совсем плохая охота, охотников губим, кита мучаем, – старый шаман чуть не плакал.

– Подойдем к нему сбоку и слегка обгоним, – Защитник Выдр расставил руки, чтобы Белый Ястреб и Смеется Невпопад завязали на его руках водонепроницаемые рукавицы из нерпичьих шкур. Тело и ноги младшего генена были закрыты сшитым из тех же шкур одеянием, совмещавшим воедино кухлянку, чижи, и торбаса. Одежда была вынужденной придумкой Защитника Выдр – заменив осиротевшему выдренку мать, как велела хранительница охотничьих табу, он не только кормил его изо рта в рот пережеванной рыбой, но и плавал вместе с ним, учил его собирать и открывать раковины и таскать из-под воды крабов. Длинный Хвост и сейчас сидел на плечах генена, поводя по сторонам пушистой мордочкой.

– На опасное дело ты решился, Защитник Выдр. Помни, там, где череп кита прикрепляется к шее, в спине чуть заметное углубление. Бей точно туда, – сказал Смеется Невпопад.

Остальные гребцы прибавили ход, так что умиак двигался в том же направлении, что и раненый кит.

– Ударь верно, – Белый Ястреб протянул новому шаману копье с длинным наконечником из звездного помета и петлей на конце древка. – Копье не утопи.