Горм, сын Хёрдакнута

Родульф, вооруженный двухсторонней секирой, выкованной под его рост Кнуром, махнул влево-вправо, приговаривая: «Прикажи их нарезать, как нарезал ты маленького[87] сыночка конунга!» В воздух полетели навершие шлема, рука с половиной щита, и голова с выражением лица, начавшим сменяться на удивленное. В образовавшуюся во вражеском строе прореху с воплями «Кром! Йеллинг!» нырнули Кнур и Каппи, один с топором и молотком, другой с парой чеканов в до жути сильных и задубелых от каждодневной возни с шилом и дратвой руках. Ближе к форштевню Змея, Йормунреков воин в очень добротном пластинчатом доспехе и глухом шлеме с полным забралом, по образцу стародавних энгульсейских, безжалостно разил Гормовых дружинников копьем с длинным лезвием, выкликая: «Один! Хюгин! Мюнин!» Еще несколько карлов пристроились за ним, ступая по телам и тесня Гормову ватагу к мачте.

Глухой шлем был сделан на редкость прочно. От удара молота Кривого, он не раскололся, а вместе с головой наполовину ушел в грудную клетку. Пользуясь кратким замешательством карлов по поводу внезапного сокращения их предводителя, Щеня, закончив со спасением выживших с Тюленя, проскользнул мимо Кривого, щедро оделяя соратников копьеносца тумаками посредством шестопера. Оружие было прикреплено к кожаной лямке, перехватывавшей запястье знахаря, за счет чего его можно было весьма разнообразно крутить, чередуя удары с размаха с тычками. Воин с копьем, однозначно и безусловно мертвый, как колода мясника, загадочным образом некоторое время стоял стоймя (впрочем, и за колодами замечалась такая повадка), потом наконец выронил копье и повалился. Копье не успело упасть на настил, залитый морской водой и кровью, как его подхватил еще один дружинник Йормунрека, с криком «О́дин оди́н!» ткнув Щеню в грудь. Одновременно с этим выпадом, Щеня выпустил рукоять раскрученного в воздухе шестопера из руки, так что железная палица на петле по дуге устремилась его противнику в висок. Под окрашенной в бурый цвет толстинной свитой знахаря был панцирь из мастерской самого Святогора. Копье отскочило, на миг выбив из знахаря дух. Шлем же дружинника ковал явно не Бельдан Золото, и венедская палица выбила из железа заклепки и из прикрытой им головы – мозги.

– Сакси не убивать! – Горм нырнул под секиру, двинул яблоком гарды в чей-то щетинистый подбородок, пнул сапогом подвернувшееся колено, скорее почувствовав, чем услышав, треск ломающейся кости, и, стараясь не обращать внимания на внезапную колющую боль в правой ноге, перепрыгнул через борт вражеского драккара.

Дела Кнура и Каппи шли довольно посредственно – прижавшись спинами к мачте, они готовились подороже продать свои жизни полудюжине тяжело вооруженных дружинников и одному дроттару в длинном черном одеянии поверх доспехов и с окованным железными кольцами ясеневым посохом. Ногой выбив из сжатых в предсмертной судороге пальцев меч, ярл подхватил его в свободную левую руку, и снова бросился в драку, крича:

– Нитинги, шестеро на двоих!

– Семеро, невежда! – дроттар оказался довольно управист с посохом.

– Ощипанные воро́ны не в счет, – рунная сталь перерубила ясеневое дерево, железо, и кость, оставив служителя мертвого бога с подозрительным прошлым в недоумении смотреть на две трети посоха, сжимаемые полутора руками. Недоумение было непродолжительным – кузнец и сапожник сполна воспользовались мигом, подаренным им Гормом, и перешли в наступление. Дроттар упал в лужу крови на досках лицом вниз, с дырой от чекана в затылке, еще один дружинник Йормунрека схватился за шею, тщетно пытаясь остановить поток крови, хлеставшей из раны, оставленной лезвием Кнурова топора. Раздался довольно неожиданный звук, а именно отчаянный визг. Издававшего его воина в общем-то можно было простить – Хан, прыгнув со Змея вслед за хозяином, вцепился неприятельскому дружиннику в пах, одновременно сжимая челюсти и пытаясь встряхнуть головой. Горм перехватил рунный меч обратным хватом и ударил визжавшего сбоку от шеи сверху. Визг прекратился. Стоять на настиле драккара остались четверо против четверых (считая пса в хауберке и с окровавленной мордой).

– У меня… завод кончается, – пожаловался Кнур, отклоняя топорищем выпад копья, направленный в бедро.

– Двое нас, – ответил Каппи и прыгнул обеими ногами на грудь своего противника, поскользнувшегося и упавшего на настил.

У того изо рта полила кровь. Для верности, сапожник долбанул врага чеканом в ухо, развив мысль:

– Походы, битвы… Сидел бы лучше в Йеллинге, тачал бы девам сафьянные сапожки с бисерной расшивкой… Ярл, тебе помочь?

– Да! Как ты знал? – спросил Горм, жёстко принимая рубящий удар на меч Рагнара.

В общем случае так делать не стоило, но догадка старшего Хёрдакнутссона о менее чем образцовом качестве оружия врага оказалась правильной – рунное лезвие осталось невредимым, меч Йормунрекова воина разлетелся на куски, и вторым своим мечом (тоже так себе железка, но все-таки острее и тверже, чем, например, глаз) Горм поразил его в одно из отверстий полузабрала.