Горлов тупик

Влад кивал, шептал:

– Так-так-так… В квартире двойник, Сам на Ближней, никуда не выезжал, удалил всю сволочь. С ним только посвященные. Почему я не там? Потому, что обязан быть здесь.

Третий день по радио звучала печальная классическая музыка, в новостях передавали прогноз погоды. Вместо утренней и производственной гимнастики – все та же музыка.

Сводки о тяжелой болезни товарища Сталина по радио не зачитывали, только в газетах публиковали, и это правильно. Ширнармассы почти не читают газет, в основном радио слушают. Тактика и стратегия такие: ширнармассы надо держать в неведении, в напряжении, пусть трепещут, молятся, за него и на него. А вот заговорщики, наоборот, должны расслабиться, поверить в свою победу, потерять бдительность.

В кабинет без стука ввалился Гаркуша. Завоняло перегаром. Забойщик едва держался на ногах. Рожа красная, глаза мутные.

– Влад, у тебя там в шкафчике не осталось?

– Паш, ты же знаешь, я в шкафчике спиртное не держу.

– Знаю, – Гаркуша шмыгнул носом, – я так, на всякий случай. Слышь, оперативка-то сегодня будет или нет?

Влад молча пожал плечами.

– В буфет, что ли, слетать? – задумчиво пробормотал забойщик.

– Слетай.

– На тебя брать?

– Возьми.

Гаркуша исчез, а вонь перегара осталась. Влад открыл форточку, вышел из кабинета, прошагал по пустому коридору туда-обратно. Встретил полковника Соколова, спросил про оперативку.

– Да никто ни хера не знает! – Соколов махнул рукой и, пошатываясь, двинулся дальше. От него тоже разило перегаром.

Влад вернулся в кабинет, подождал еще немного, но ничего не менялось, по-прежнему тишина, пустота. Гаркуша прилетел из буфета с бутылкой «Столичной», налил в оба стакана, стоявшие возле графина с водой. Один протянул Владу прямо под нос:

– Давай-давай-давай, за здоровье товарища Сталина, чтоб скорей поправился!

Влад брезгливо отстранил его руку:

– Товарищ Сталин и без твоей водки поправится.

Гаркуша выпил из одного стакана, потом из другого, занюхал рукавом, сказал:

– Ну, и хуй с тобой! – и ушел, обиженный.

Влад остался один, продолжил думать о тактике и стратегии, выстраивать версии, но успокоиться не мог. Трясло все сильней. Досчитал до двадцати, до ста, до тысячи. Не помогло. Мелькнула мысль: зайти в камеру к номеру пятьдесят три, провести очередной допрос? Но это была плохая идея. Он чувствовал: если увидит ее сейчас, на пике напряжения, сдержаться точно не сумеет. Прикончит, задушит, размозжит ей голову об стену и таким образом собственными руками сорвет операцию «Свидетель» в самый решающий момент.