Горький обман

На ней синее клетчатое платье. Ее волосы только расчесаны, они еще не завиты и не выпрямлены. Ее лицо обнажено, а кожа бледная. Синяки на ее ногах видны, но я стараюсь не задерживаться на них. Сейчас самое время для более мягких эмоций.

— Аврора. — Я делаю глубокий вдох. — Слушай внимательно.

Она крепко сжимает мои руки.

— Для меня нет никого после тебя, ясно? И до тебя тоже никого не было. Ты — единственная женщина в моей жизни. Единственная. Ты понимаешь, что это значит? У тебя есть моя безусловная любовь, моя одержимость, и я никогда ни с кем не делил такую любовь. Я буду рядом на каждом шагу, и мы будем вместе решать наши проблемы. В будущем у нас будут дети — столько, сколько ты захочешь, — и мы будем спотыкаться об их игрушки и любить их вместе. Мы будем посещать любые мероприятия, которые ты захочешь, в любых подходящих нарядах, которые ты найдешь. Мы даже заведем домашних животных, если ты захочешь. Все, все, что ты захочешь, я сделаю так, чтобы это случилось.

Ее щеки слегка приподнимаются, и по бледной щеке скатывается слеза.

Я наклоняюсь вперед и вытираю ее.

— Я люблю тебя, Аврора, — шепчу я, мой голос хриплый от эмоций, а затем опускаю голову ей на колени, позволяя себе быть уязвимым перед ней.

Я прижимаюсь легким поцелуем к ее бедру, а затем поднимаю голову. Аврора смотрит на меня с любовью, расцветающей в ее шоколадных глазах. Любовь. Я хочу видеть это в ее глазах до конца наших дней.

— Я хочу больше, чем двух детей. Я хочу, чтобы мы сочетались в розовом наряде. Я хочу домашнюю кошку. Я хочу, чтобы мы поехали в отпуск в жаркую страну, чтобы я могла носить красивые платья, — шепчет она, наклоняясь вперед, ее руки скользят по моим щекам, притягивая мое лицо к своему.

— Все что угодно для тебя, amore.

Сократив расстояние между нами, я целую ее, мои руки нежно ласкают ее ноги.

Медленно, неуверенно, осторожно и с любовью к ней.

Я побуждаю ее губы приоткрыться и позволяю своему языку скользнуть в ее рот, исследуя его. Моя рука обхватывает ее бедро, а другая погружается в ее волосы. С ее губ срывается тихий стон потребности, и я целую ее глубже.

Я чувствую, что становлюсь твердым от желания. Я хочу прикоснуться к ней, поцеловать ее, но я не должен хотеть этого прямо сейчас, не утром после травмирующего дня.

Я заставляю себя отодвинуться от нее.

Тяжело дыша, я прижимаюсь лбом к ее лбу.

— Не позволяй мне снова целовать тебя так, пока ты не будешь готова, — прошептал я, чувствуя, как сердце гулко бьется в груди.

— Пожалуйста, Ремо. Мне нужно это прямо сейчас, — умоляет она, в ее глазах отчаяние.

— Аврора…

— Прекрати сейчас пытаться быть джентльменом.

Она встает и задирает мою рубашку, притягивая меня ближе к себе, а затем впивается в мои губы мягкими, медленными поцелуями, втягивая мои губы в свой рот.

Я стону. — Черт!

Поднимая ее, я тянусь к ней сзади и расстегиваю молнию. Ее платье падает вниз по телу, скапливаясь у ее ног, а она стоит там в одном лишь белом бюстгальтере и подходящих к нему трусах. Синяки на ее теле — это коллаж из пурпурных, синих и зеленых цветов, и мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы сдержать ярость, которую вызывают во мне эти отметины.

Она делает шаг ближе, обхватывает меня за шею и целует. Я обхватываю ее за талию, стараясь не причинить ей боли. Я продвигаюсь вперед, заставляя ее отступить на шаг, пока она не падает на кровать, глядя на меня сверху.

Я беру ее за подбородок и целую ее щеку до шеи, а ее руки сжимают мою рубашку в кулак.

— Ремо, — хнычет она.

Моя рука спускается по ее талии к поясу нижнего белья. Я стягиваю их и снова опускаюсь на колени.

Это безумие, сколько раз я падал на колени ради нее, как легко мне это дается, и как мне нравится быть здесь, под ней, позволяя ей иметь власть надо мной.

— Ложись, Аврора, позволь мне дать тебе обещание.

Я толкаю ее в живот, и она падает обратно на кровать. Мои руки обхватывают ее бедра, и я раздвигаю ее ноги в коленях. Мой взгляд падает на ее стекающую пизду, и желание сжимает мой живот. Мне нужно попробовать ее на вкус.

Я прижимаюсь губами к ее колену, а затем перышками поцелуев поднимаюсь вверх по бедру, пока не добираюсь до ее киски. Мой язык проводит по ее влажному входу, а ее руки пытаются вцепиться в мои волосы, и она громко стонет.

— Я обещаю всегда любить тебя, Аврора. Я обещаю убить любого, кто причинит тебе вред.

Я медленно целую ее, не торопясь, чтобы довести ее до края. С каждым движением моего языка, с каждым движением губ она извивается подо мной. Ее хныканье и мычание наполняют нашу спальню, словно прекрасный саундтрек.

— Я обещаю трахать тебя до тех пор, пока ты не сможешь даже дойти до ванной. Я обещаю целовать тебя до тех пор, пока у тебя не перехватит дыхание, а когда ты все же вздохнешь, каждый вздох будет нести мое имя в напоминание о том беспорядке, который я оставляю после себя.

Я погружаю в нее свой язык.

— Ремо, прекрати, — скулит она, царапая ногтями мою кожу.