Горизонты нашей мечты

– Хотеть не вредно, вредно не хотеть. Приключения закаляют. Переодевайся, живее. Могу не смотреть, если хочешь.

Он демонстративно отвернулся и сложил руки на груди.

– Май, ты с ума сошел! – беспомощно сказала Мира ему в спину, оглядываясь на подружек. Те глядели на Мая из-под одеял круглыми глазами. – Куда гулять? У нас даже увольнительных нет!

– Ты мне сама рассказывала про разболтанный прут в решетке. Зачем нам увольнительные?

– Но ведь запрещено…

– Зато интересно! – отрезал Май. – А зачем жить, если неинтересно? Время еще детское, до полуночи погуляем по окрестностям и вернемся незаметненько. Ну, ты долго телиться намерена? Помочь переодеться?

Из коридора сквозь дверь донеслись невнятные голоса.

– Ой, дневальные с проверкой идут! – Мира схватилась за щеки. – А ты здесь! Уходи, быстро, иначе нам такое устроят! И тебя проверят, а когда не найдут в комнате…

Май быстро оглянулся по сторонам и рыбкой нырнул под кровать Миры.

– Все уже запомнили, что я рано отрубаюсь и на крики в ухо не реагирую, – глухо донеслось оттуда. – А я под одеяло тряпок напихал, чтобы на меня походили. Изобрази естественную физиономию, хозяюшка.

В дверь громко и резко постучали, и тут же, не дожидаясь ответа, распахнули ее.

– Отбой через пять минут! – возвестила Сёя, заходя в комнату. За ее плечом маячили Пария и какой-то незнакомый первокурсник с повязками дневальных на рукавах. – Так, все трое на месте, – она сделала пометку у себя в планшете. – Мира, ты чего посреди комнаты столбом стоишь и на меня пялишься, словно на привидение?

– Э-э… нет, ничего, – промямлила Мира, с трудом удерживаясь, чтобы не покоситься на свою кровать. – Ты так неожиданно…

– Сейчас полдевятого! – удивилась староста. – Всегда в это время обход. Ты, кажется, уже на ходу дрыхнешь. Все, книжки на тумбочки, и свет гасите. Не забывайте, завтра подъем и завтрак на полчаса раньше. В полседьмого общий сбор, и топаем на соревнования по плаванью.

Она повернулась и вышла, прикрыв за собой дверь. Мира поспешно коснулась кубирина, посылая светильнику неслышную команду. Тот послушно вспыхнул и медленно погас. В комнате сгустилась почти полная тьма – сегодня небо затянуло тучами, сквозь которые не пробивался ни лунный, ни тем более звездный свет.

– Эй, Май! – шепотом позвала она. – Сейчас Сёя по этажу пройдет, и выматывайся отсюда.

– Ничего подобного, – судя по звукам, Май выбрался из-под кровати и сейчас отряхивался. – Мы гулять идем, забыла? Переодевайся, быстрее. Я не смотрю. Или ты в темноте не умеешь?

Лампа под потолком засветилась приглушенным голубоватым ночным светом.

– Май, ты с ума сошел? – тоже шепотом поинтересовалась Бохака, убирая палец от кубирина. – Запрещено же. Если вас поймают, вздрючат так, что…

– А, понятно. Значит, она просто испугалась.

От разочарованных ноток в голосе Мая Мира просто вскипела.

– Нифига я не испугалась! – яростным шепотом крикнула она. – Сам дурак, понял? Приперся на ночь глядя и зовет непонятно куда. Ты как по парку шариться впотьмах собрался, идиот?

– Я в темноте неплохо вижу, – Май снова скрестил руки на груди и склонил голову на бок. – Но раз испугалась, я один пойду. А хвасталась-то как – сколько раз в самоходах бывала, все ходы и выходы знаю!

Мира громко зашипела.

– Нифига я не испугалась! – уже в голос сказала она, не заботясь, что Сёя все еще может ее услышать.

– Докажи! – пожал плечами белобрысый нахал.

– И докажу! Только потом сам не плачь, когда темноты испугаешься!

Мира яростно задергала пуговицы пижамы. Когда она сбросила пижамную куртку, Хана и Бохака в унисон сдавленно пискнули, и только тут она сообразила что стоит голой по пояс – перед мальчишкой. Выражение лица глядящего на нее в упор Мая, однако, ни на йоту не изменилось, оставшись невозмутимо-скучающим. Чувствуя, что неудержимо краснеет, Мира, однако, не стала визжать, метаться и вообще терять лицо.

– Ну что уставился? – презрительно спросила она, расправляя плечи. – Нравлюсь?

– Какие мы стеснительные! – вздохнул Май. – Я же сказал – не волнуют меня твои детские пупырышки. Кончай пузо выпячивать, одевайся в темпе.

Он шагнул вперед, мимо Миры, и встал у окна, приоткрыв занавеску и вглядываясь в ночную темноту.

– Свет погасите, – сказал он. – Во-первых, не видно ничего. Во-вторых, дежурный воспитатель в обход территории скоро пойдет, заметит.

Хана быстро поднесла палец к кубирину, и свет медленно потух. В наступившей темноте Мира на ощупь нашла шкаф и вытащила оттуда лифчик и аккуратно расправленную на плечиках форму. Внутри нее бурлила ярость, и спроси ее кто, чем она вызвана больше – провокациями Мая или его безразличием – она вряд ли смогла бы ответить. Нет, ну как он мог смотреть на нее голую, как на плохо выструганный манекен! Ну хотя бы для приличия интерес изобразил!

– Мира, а может, не стоит, а? – неуверенно спросила невидимая Хана. – А вдруг патрулю стражи попадетесь?

– Патрули я беру на себя! – заявил Май. – Мне главное в городе не заблудиться по-первости, остальное – фигня.