— Я искал его, но, как верно сказала его мать, он исчез. Затем я услышал, что китайца, который делал татуировки, порвали на части как раз перед исчезновением Джинкса. Я сложил два и два и в итоге получил Холодильник. Я знал, что Вами оставляет там много трупов — во всяком случае, если верить слухам, — и пришел к выводу, что это единственный шанс найти Джинкса. Но я не мог просто заявиться в Холодильник и спросить, не мерзнет ли у них где-нибудь Аллегро Джинкс. Требовалось найти кого-нибудь из вашей системы, кому не станут задавать вопросы, кого-нибудь вроде…
— Бретона Фурста, — закончил я за него.
— Я мог и других привлечь, но у меня имелся свежий компромат на Фурста. Он все еще трясся из-за того, что не заявил обо всем, хотя был должен. Им было легко манипулировать.
— Ты встречался с ним лично, — заметил я. — Это ты сглупил.
— Не мог же я все это обсуждать по телефону, — возразил Кетт. — Да и встречались мы в темном кинотеатре, я не думал, что он меня узнает. Выходит, ошибся, раз ты здесь.
— Фурст оставил записку, — сказал я, мысленно анализируя рассказ Кетта. — Итак, ты послал его в Холодильник. Что дальше?
— Ничего. Я услышал, что его убили. Сделал вывод, что все связано и что если кто-то узнает, что я послал его разузнать про Джинкса, то сам окажусь в глубокой заднице. Взял отпуск и смотался из города. Думал, что все осталось позади, пока ты не объявился.
Складный рассказ, хотя я сомневался, что его стоит принимать на веру.
— Как считаешь, Ник позаботился об убийстве Фурста? — спросил я.
— Не знаю, да мне и насрать на это, — ответил Кетт. — Я чувствовал себя скверно из-за того, что случилось с его женой и детьми, — но что я мог сделать? Выступить вперед и рискнуть собственной семьей? Нет уж. На мою долю убийств хватает. Ты, если хочешь, расследуй. Я же, когда вернусь отсюда, займусь менее опасной детективной работой.
— Ты трус, Гови.
— Бретон Фурст тоже был трусом. Вся разница в том, что я
Я встал, стряхнул пыль с брюк и прикинул, какая часть его рассказа правдива. Было просто назвать Кетта трусом, и ему было очень легко это признать, но мы оба знали, что он охотился за более крупной рыбой, чем Ник Хорняк, несмотря на опасность для него самого и его семьи. Билл рассказывал мне — и повторял, когда я поносил его начальника, — что однажды Гови забрался на крышу идущего поезда, чтобы снять оттуда двух подростков, обкурившихся какой-то дури, и гонялся за главарем банды, пока не поймал его, несмотря на бомбы в почтовом ящике и нападение на его старшего сына.
— Ты избавил бы нас обоих от целой кучи неприятностей, если бы был со мною честен, — сказал я. — Никто не узнает. Скажи правду, и я оставлю тебя в покое.
— Я
— Возможно, но не всю. Я ведь не дурак, Гови.
— Думаю, что дурак, — мягко произнес он. — Дурак, что приехал сюда. Дурак, потому что продолжаешь давить. Мне представляется, что Джинкса и Фурстов убил Паукар Вами. Будешь продолжать в этом же духе, и оглянуться не успеешь, как он придет за
Я улыбнулся, подумав, что бы он сказал, если бы узнал о моем родстве с Вами, и не признался, хотя приятно было бы увидеть, как при этом вытянется его лицо.
— Увидимся в городе, Гови, — сказал я на прощание.
— Если только Паукар Вами не встретится с тобой раньше, — ответил Кетт и направился к своему семейству, намереваясь вести домочадцев назад в гостиницу.
Я мог успеть на последний поезд домой, но маленький городок на берегу озера оказался очень милым, а мне все равно полагался один отгул, так что я снял номер в другой гостинице, поужинал в маленьком ресторане, купил туалетные принадлежности и вернулся в свою комнату, чтобы позвонить Паукару Вами.
Я не забывал о своем отце, когда торопился добраться до Кетта, но если бы я рассказал ему о своей встрече с Джерри, он бы стал настаивать на своем присутствии во время разговора с Кеттом. Хотя я не испытывал никакой симпатии к этому копу, мне не хотелось видеть, как он извивается, подобно червяку на рыболовном крючке.
Мой звонок остался без ответа. Я решил прогуляться, а затем позвонил еще раз.
— Ал, мальчик мой. Прости, что не ответил на первый звонок. Руки были заняты.
В трубке послышался стон.
— Что это? — спросил я.
— Наш дружок Николас. Я устал за ним таскаться, вот и…
— Нет! — закричал я, в ярости сжав телефонную трубку.
Вами хохотнул:
— Расслабься. Николас жив и здоров. Это просто какой-то тип, которого я подобрал на улице. Не хочешь сказать ему что-нибудь на прощание?
— Ты больной сукин сын.
— А ты сын сукиного сына, — парировал Вами. И продолжил: — Неважно. Где ты? Ты должен был сегодня вести слежку за нашей целью.
— Я был занят. Нежданно-негаданно кое-что узнал.
— Рассказывай! — воодушевился Вами.
— Не по телефону, — возразил я. И прибавил: — Слушай, я хотел бы, чтобы ты попытался найти Чарли Крола. Это один из любовников Ника. Он был с ним в «Скайлайте». Живет где-то за городом.
— Приблизительно где?
— Не знаю.
— Понадобится время.
— Оно будет потрачено с толком.