Горячий лед

— Какой ты нетерпеливый! — надула губки Лена. — Значит, заходит она ко мне, бесцеремонно так садится прямо напротив, протягивает руку и говорит: «Ирина Соболева». Я смотрю на нее, как на умалишенную, и говорю таким же тоном, как она: «Елена Бирюкова. Следователь. Чем могу помочь?» Тут она достает свой шелковый платочек и начинает им вытирать слезы. Я, естественно, думаю, что ее ограбили, или там изнасиловали, или еще что-нибудь в этом духе. «Что произошло, спрашиваю, вы не нервничайте, расскажите, в чем дело». А она поплакала-поплакала, да и выдает: «Я знаю, кто убил адвоката Колодного». Я удивилась, конечно, но виду не подала и говорю: «И кто же?» Она мне: «Мой муж — Михаил Соболев».

— Ничего себе! — вырвалось у Гордеева.

— Вот я об этом и говорю! Представляешь? Ну и помчалось. Она дает показания. Мы составляем протокол. Жеманная такая леди, скажу я тебе, прямо вылитая Рената Литвинова!

— Это еще кто такая? — поинтересовался Гордеев.

— Ну ты совсем, милый, от жизни отстал! Что, телевизор не смотришь?

— Какая разница? — отрезал Гордеев.

— Это такая великосветская тусовщица, кинематографистка… Впрочем, мы ведь о Соболевой. Так вот, она очень похожа на Литвинову. А парфюм у нее все же резковатый…

— Ну, Лена, опять ты! — нахмурился Гордеев. — Давай все подробно!

— Подробно? Ладно, — кивнула Лена. — И она мне рассказывает, кто такой ее муж. Я, естественно, сама о нем наслышана…

— Откуда? — вдруг спросил Гордеев.

— Ну… — замялась Лена. — Гордеев, ты глупый, что ли? Я же следователь. Мне положено знать больших людей. Да и телевизор иногда смотрю.

— Я уже понял, — закивал Гордеев, который телевизор смотрел редко, но говорить об этом не хотел.

— Ну вот. И она говорит, — Лена начала изображать, как Соболева рассказывала ей все, настолько жеманно, что Гордеев опять не мог сдержать улыбку. — «Адвокат Колодный был близко знаком с моим мужем. И в последнее время они не ладили. Понимаете, были между ними кое-какие трения. Да и то сказать, это как-то мягко звучит. Я, в принципе, не посвящена в дела моего мужа, но Миша последнее время был не в духе. И я так поняла, что причиной всему являлся Колодный. Муж постоянно ругался с Колодным. Я это поняла, потому что Миша время от времени говорил про него совсем нелестные вещи. Он говорил, что Колодный шпионит за ним и, мало этого, он передает ценную информацию его конкурентам! Один раз мой супруг пришел в ужасающем настроении, ходил по комнате, как тигр в клетке, рычал, ругался, а потом сказал: «Я его убью!» Я спросила — кого. И он ответил, что Колодного. Миша сказал, что Яков — подлец и очень ему мешает. Надо заметить, что на Мишу в последнее время часто нападали приступы бешенства. И это при том, что Миша — вообще-то очень спокойный и уровновешанный человек. Причиной всему был его адвокат. Видимо, он его до белого каления доводил, а я все это получала дома. Однажды. Миша вернулся домой мрачнее тучи. Я спросила, в чем дело? Спросила, опять, что ли, связано с адвокатом Колодным? Он покачал головой. А потом его лицо вдруг просветлело, и Миша сказал, что не намерен больше это терпеть и что этих проблем у него больше не будет. Раньше он не раз в бешенстве кричал, что убьет Колодного, что больше так продолжаться не может. А тут вдруг стал такой спокойный, даже улыбнулся. И потом еще такую фразу произнес: «Все. Решено. Проблемы устраняются вместе с человеком!» Я как-то не придала этому значения. Ну, мало ли что он имел в виду? А на следующий день, вечером, я услышала в новостях, что Колодный убит. У меня чуть сердце не разорвалось! Меня как будто током стукнуло! Я все поняла! Миша в тот вечер пришел мрачный, но спокойный, какой-то облегченный. Это сделал мой муж! Это он убил Колодного!» Вот такая жена, Юра. Вот такая история.

— Да, история странная и очень занятная, — задумчиво проговорил Юрий.

— Не знаю, — пожала плечами Лена. — По-моему, ничего необычного.

— Нет, странно, что жена свидетельствует против своего мужа. Причем пришла сама, по собственной воле, и на него настучала. А тебе это, значит, странным не кажется?

Лена опять пожала плечами и принялась доедать свое, уже совсем растаявшее, мороженое.

— Мало ли какие у них отношения? — пробурчала она.

— Согласись, Лена, что тут есть непонятные мотивы, — сказал Гордеев. — Может, ты что-нибудь недоговариваешь? Какую-нибудь подробность…

— Да что ты ко мне привязался? — вдруг огрызнулась Лена. — Жена его, видимо, та еще штучка! Конечно, необычно. Очень необычно. А может быть, ей просто мешал муженек, вот и все? Может, она мечтала в тюрьму его упечь?

— Ну, хорошо, — кивнул Гордеев. — А почему ты, в таком случае, позволила использовать себя в качестве инструмента для воплощения гнусных планов соболевской жены?

— Ты что, не понимаешь, Гордеев? — удивленно произнесла Лена. — Ты же был следователем в свое время! Такое свидетельство я игнорировать не могла… Но все-таки, положа руку на сердце, я, конечно, не могу представить…

— Что ты не можешь представить? — поинтересовался Гордеев.