Горячие деньги

Мне нравились звуки ипподромов, запах лошадей, движение, вспыльчивость французских зрителей, их живая жестикуляция, придававшие своеобразный шарм нижнему ярусу трибун. Британским жокеям французские болельщики казались безумно агрессивными. И в самом деле, однажды мне пришлось кулаками отбивать у болельщиков своего жокея, проигравшего на фаворите, которого я представлял. Тот случай оскорбил жокеев до такой степени, что они отказались ходить из весовой к лошадям через толпу зрителей. И теперь в Лонгшаме соорудили специальный проход из весовой в конюшни – по эскалатору, заключенному в пластиковый тоннель, на мостик, который заканчивался другим эскалатором в таком же пластиковом тоннеле у конюшен.

Я побродил немного вокруг трибун, поздоровался с несколькими знакомыми, посмотрел первую скачку с тренерской трибуны, разорвал свой проигравший билет тотализатора, еще чуть-чуть погулял и наконец почувствовал себя не в своей тарелке. Не было никакой неотложной работы, не нужно было седлать лошадь, готовиться к скачке… Непривычное ощущение. Я не мог вспомнить скачек, в которых мне не пришлось бы принимать деятельное участие. Скачки для меня были не развлечением – это была моя жизнь. И без дела я сейчас ощущал какую-то странную пустоту.

Немного расстроенный, я вернулся на верхний этаж, к Малкольму. Он наслаждался новой для себя ролью владельца породистой лошади. Малкольм говорил о Призе Триумфальной Арки, называя ее просто «Аркой», как будто это понятие появилось в его жизни давным-давно, а не каких-нибудь два-три дня назад. Он обсуждал с Рэмзи Осборном будущее Блу Кланси с таким видом, словно понимал, о чем идет речь и вообще прекрасно разбирался в лошадях.

– Мы подумываем насчет Кубка коннозаводчиков, – сообщил он мне. Блеск в глазах Малкольма я воспринял как отчаянный вопрос и в то же время мгновенное решение.

– Если Блу Кланси сегодня хорошо пройдет, – уточнил Рэмзи Осборн.

– До Калифорнии путь неблизкий. В смысле до состязаний мирового уровня, – согласно кивнул я.

Малкольм выслушал мои рассуждения с благодарностью, не выказывая ни малейшего уныния по этому поводу. Скорее даже наоборот, как мне показалось. И по пути в Австралию мы, наверное, заедем не в Сингапур, а в эту самую Калифорнию.

Обед здесь, похоже, продолжался весь день, как это принято у французов. Аккуратные круглые салфетки в стиле шатобриан, тарелки, которые протирались перед тем, как на них положат маленькую горку морковки и зеленых стручков, вместе с небольшими кусочками посыпанного тертыми орешками сыра, и тоненькие ванильные пирожные с клубничным джемом. Судя по меню, я за время прогулки пропустил улиток, консоме, жаркое из дичи, зеленый салат и фруктовое мороженое. «Ну и пусть», – подумал я, заметив печенье, которое подавали вместе с кофе. Жокею, даже любителю, все же следует ограничивать себя в пище.

Малкольм и Рэмзи Осборн перешли уже к коньяку и сигарам. Они наблюдали за скачкой по телевизору. Ни один из них не торопился: Арка была назначена на пять часов, так что можно было по крайней мере до четырех тридцати оставаться в ресторане.

Рэмзи Осборн рассказал, что сам он из Стамфорда, штат Коннектикут, а состояние свое заработал на продаже спортивной одежды.

– Миллионы бейсболок! – вдохновенно говорил он. – Я их заказал, я их продал в розницу и оптом. Кроссовки, спортивные майки, тренировочные костюмы – все, что угодно. Здоровье – это большое дело, сейчас без спорта никуда!

Непохоже было, чтобы сам Осборн сильно занимался спортом, судя по складкам жира у него на шее, тройному подбородку и объемистому животу. Тем не менее он лучился довольством и с добродушной снисходительностью слушал, как Малкольм сдержанно рассказывал в ответ, что занимается в основном валютой и металлом.

По-моему, Рэмзи не догадывался, насколько Малкольм на самом деле богат. Но сам Малкольм, несмотря на то что любил быть в центре внимания, никогда не выставлял напоказ свое богатство. Его Квантум был уютным большим викторианским домом, но никак не дворцом. И когда финансовое положение Малкольма достигло уровня, при котором он мог позволить себе дворец, Малкольм не выказал желания куда-либо переехать. Я задумался ненадолго, изменится ли это в будущем, не войдет ли отец во вкус, раз попробовав быть расточительным.

Когда подошло время, мы с Малкольмом и Рэмзи Осборном спустились вниз, в конюшню, где встретились с Блу Кланси и его тренером. Вид у Блу Кланси был вполне аристократический, тренер выглядел под стать коню. Он явно произвел на Малкольма хорошее впечатление, и вполне заслуженно. Этот тренер был восходящей звездой в своей области, в сорок лет он уже подготовил шестерых победителей классических скачек, и это далось ему на удивление легко.