Горячее лето 42-го

— Значит так. В той стороне лагерь крупного партизанского отряда. В нашу сторону уже выдвинулось до взвода партизан, скоро они буду здесь. Надеюсь у них есть радиостанция и они вызовут за вами самолёт. Мне, как вы понимаете, после расстрельного приговора и того что я отомстил, перестреляв судей, соваться на советскую территорию нет никакой возможности. Да и не рискну я, сразу шлёпнут. И ещё, вы знаете, я волхв, пусть и недоученный. Так вот, я врага чувствую, пролетая над лагерем партизан, я учуял там врага, это может и не немец был, а наш предатель. Он там один. Поинтересуйтесь у партизан нет ли у них пленных немцев, и если нет, то точно засланный казачок. А он может сообщить немцам и вас тут блокируют. Причину, я надеюсь вы понимаете. Так что будьте осторожнее… А вот и партизаны. Надо опознаться, а то обстреляют ещё. Эй, славяне, свои!

Крикнув, я замер, те сосредоточивались на опушке и вполне видели наши силуэты, так чтобы подсветить, я купил фонарик, включил его и освятил своих пассажиров, чтобы те их рассмотрели. Генерал сориентировался и скомандовал:

— Старший ко мне.

— Товарищ капитан, это вы? — с некоторой неуверенностью поинтересовался один из партизан из кустов.

Когда я освещал пассажиров, то случайно и себя осветил, отключая фонарик, не сразу пипку нашёл, видимо какой-то знакомец опознал, так что откликнулся я сразу. Всё же в сорок первом я тут изрядно поработал, знакомцев должно немало остаться.

— Бывший капитан, боец, бывший. Под военно-полевой суд попал. А теперь приговорённый к расстрелу. Ты кем будешь?

— Товарищ капитан, вы нас из Брестской крепости вывели на танках. Деблокировали. Помогли с оружием и боеприпасами.

— Да вас там больше сотни было, да раненых сколько, разве всех упомнишь?

— Я в немецком мундире был, вы нас с Фроловым, бойцом из автороты, первыми встретили.

— А, ты из конвойного батальона НКВД вроде?

— Да, товарищ капитан. Боец Николаев.

— Давай выходи, мне улетать нужно, передам вам моих пассажиров.

Партизаны вышли, я со знакомцами обнялся. Тут трое было из крепости, кроме Николаева, вот мы как старые знакомые и обнялись. Всего в отряде почти четыре десятка бойцов из крепости осталось, остальные по другим отрядам разошлись. Радовались те искреннее встрече, я видел. После этого Николаев с командиром подразделения отошли со мной, вот я их и посвятил в курс дела, мол, командиры освобождены из немецкого плена, их срочно нужно отправить на Большую Землю. То, что старший лейтенант сын Сталина, тоже сообщил, чтобы вникли в серьёзность ситуации. Радиостанция к счастью у них была, так что вызовут самолёт следующей ночью. А я собирался лететь, чтобы отвлечь немцев и увести поиски подальше. Ну и сообщил что чую врага, и у них в лагере такой есть. Те удивились, сказав, что там только свои и старший этого взвода, бывший капитан РККА, попросил указать кто, иначе всё может рухнуть. Так что я купил канистры с бензином, показал партизанам как заправить самолёт, они его выкатили из кустарника, развернув, и мы побежали в лагерь. Там все проснулись, я же уверенно шёл вперёд и ткнул пальцем в девушку лет восемнадцати на вид, сообщив:

— Она.