Горец-защитник

Однако, взглянув в его лицо, она поняла — стонал он отнюдь не потому, что она сделала что-то неприятное.

— Я стонал, потому что мне было очень хорошо. Но, если хочешь, буду молчать.

Саймон взял ее под руки и усадил на себя верхом. Илзбет была влажная и ждущая, и это его обрадовало. Вскоре они оба забылись в ослепительном полете, взлетая к самой вершине наслаждения. Они были одним целым, испытав оргазм, оба упали без сил на постель, по-прежнему сжимая друг друга в объятиях.

Обессилевшие руки почти не подчинялись Саймону — но он сумел лечь на бок и прижал Илзбет к себе спиной. Его руки обвили ее стройное тело, щека покоилась на ее волосах. Лучшей любовницы, чем Илзбет, у него никогда не было, хоть она и была до встречи с ним невинна. Саймон начал подозревать, что чувства, которые он питал к ней, удваивают удовольствие, которое она ему дарит. А главное — как свободно она ему отдала себя…

Но что именно он к ней испытывал? Саймон задумался. Он хотел, чтобы она была в его объятиях, в его постели. Но как долго это будет продолжаться?

Но не лучше ли пока выбросить эти мысли из головы? Не время шагать по этой дорожке. Илзбет несвободна, она не может думать о будущем. А его брат Генри скоро будет в городе! Когда Илзбет поймет, какая кровь его породила, она может в ужасе отшатнуться от него.

Илзбет была права, когда сказала, что Генри безумен. Саймон подозревал, что брат родился с умственным изъяном. И не стоило, наверное, винить других членов семьи за преступления, совершенные им.

Но неужели он и сам несет безумие в своей крови? Саймон давно не видел младших братьев, не видел с тех пор, как они были детьми. Но кое-какие сведения о них ему удалось собрать, и там не было ничего, что наводило бы на мысль о семейном безумии. С другой стороны, и безумие Генри не было очевидным.

— Саймон, что с тобой? Тебе опять нехорошо? — тихо спросила Илзбет, ее хрипловатый голос звучал совсем сонно.

— Как думаешь, безумие передается по наследству? — спросил он, проклиная себя за слабость.

Зачем он только спросил об этом!

Илзбет повернулась к Саймону и крепко его обняла. Ее щека была у него на груди. Она засыпала, ей совсем не хотелось говорить о безумии, кровном родстве и подобных вещах. Серьезные разговоры требуют ясного ума. Но она понимала тревогу Саймона. Может быть, он давно подозревал, что Генри безумен, и лишь сейчас признал это в открытую?

— Иногда да, иногда нет, — ответила она. — Но какого бы рода безумие ни терзало Генри, в тебе его нет, Саймон. Генри не думает о справедливости. Не помогает невиновным. Его заботит только собственная персона. Он получает удовольствие, мучая других, а ты — нет.

Зевнув, она потерлась щекой о его грудь. Саймон поцеловал ее в макушку и начал осторожно растирать ей спину.

— Спи, Илзбет. Это была минутная слабость. Я сам знаю, что не похож на брата.

— Найди его и приведи к королю, — сказала она.

В следующий же миг он почувствовал, как ее тело обмякло в его объятиях. Саймон чуть не рассмеялся. Когда Илзбет уставала, она часто засыпала как ребенок. Это и забавляло его, и умиляло. А почему — он и сам не знал.

Тогда он сделал то, что она ему велела. Нашел много отличий между собой и братом. Ему стало немного легче, но Саймон знал, что сомнение уже пустило корни глубоко в его сердце. И Саймон не был уверен, что сможет вырвать его оттуда. Что, если это сомнение отразится на его жизни? И каким образом?

Сердце замерло в его груди, когда он посмотрел на спящую Илзбет. Очень скоро ему предстоит принять еще одно решение — что с ней делать? Обостренный инстинкт, которым он так гордился, предупреждал его, что развязка приближается. Время истекает, тянуть нельзя. Пора подумать об этой девушке и о будущем. Саймон покрывался холодным потом при одной мысли о том, что нужно решать насчет Илзбет и ее места в его жизни. Наверное, это был дурной знак.

Глава 12

— Добрый вечер, господин Хэпберн.

Саймон едва сдерживал кривую улыбку, и он ничего не мог с собой поделать. Было так легко похитить этого человека! Дэвид не спеша пробирался темными улицами, возвращаясь к себе после веселого свидания с трактирной шлюхой, и угодил к ним прямо в руки. Легкий удар по голове, и вот пожалуйста — негодяй надежно заперт в потайной комнате в доме Питера. До смешного легко!

Сейчас Дэвид таращил глаза на Саймона и его помощников. Взгляд у него был ошеломленный, как у человека, очнувшегося после обморока. Руками он сжимал подлокотник кресла, в которое его усадили.

Интересно, подумал Саймон, сколько времени понадобится Дэвиду, чтобы он осознал, в какую опасную переделку влип? Пока что он просто сидел, оцепенев от страха и тараща на них глаза.