Горечь (ЛП)

Зловещая тень смешалась с моей, когда рядом встал Доминик. Ему всегда отводилась главная роль в моих кошмарах, и этот не стал исключением. Он смотрел на закат, соприкасаясь со мной рукой, облаченный лишь в пару черных брюк и лукавую ухмылку.

Из-за красного неба, пролившего на нас странный, будто кровавое знамение, свет, его светлые кудри казались присыпанными розовой пудрой.

— Идем, ангел. Уже время, — сказал он и ушел с поляны в мрачный лес, растворившись среди теней и деревьев, чьи костлявые ветви сомкнулись, принимая его в свои жуткие объятия.

Я последовала за ним не задавая вопросов, сначала бежала, чтобы его догнать, а затем шла, жадно наблюдая, как он пробирается сквозь кустарник, уводя меня все глубже и глубже в лес. Я слепо шла за ним, жаждая его и всего, что он мог мне предложить.

Чем глубже мы заходили в лес, тем больше небо наливалось багрянцем, будто недовольное нашими грехами. Я потянулась, чтобы остановить его, чтобы он не заходил вглубь запретных земель, но он не так понял мой жест, и схватив за руку, крутанул к себе. В его глазах — огонь, а руки тянутся к бедрам, гуляют по всему телу, владеют им, сжимают и впиваются пальцами в кожу, крепко держа в своих объятиях. На шее чувствуются ледяные холодные поцелуи, а в крови разливается волна возбуждения. Я знала, что произойдет дальше.

Я откинула голову назад, отдавая всю свою волю и свои надежды ему. А затем, как я и ожидала, меня настигла резкая, невыносимая боль. Она, как сама смерть, душераздирающая и бесконечная, поглотила всё мое естество от самой глубины души до плоти, в которую впивалась зубами.

— Твоя кровь — это вино.

Стая ворон перечеркнула собой красное небо, когда кровь брызнула из моей шеи подобно извергающемуся вулкану, и я тут же поняла…

Смерть стучится в дверь.

Я подскочила в постели, заорав, что есть силы, но звук тут же заглушила накрывшая мой рот рука.

— Это просто сон, — прошептал Трейс, успокаивая меня в темноте. — Я с тобой. — Обняв меня рукой, он бережно уложил меня обратно на подушку.

Комната была окутана тенями. Лишь серебристый лучик света пробивался сквозь шторы, но его было достаточно, чтобы увидеть лицо Трейса и успокоить мое трепещущее сердце. Взгляд его прекрасных глаз тут же утешил меня и вернул все на круги своя, помогая мне быстрее забыть о кошмаре.

Мне нужно было забыть этот кошмар.

Потянувшись сквозь темноту, я обхватила его руками за шею, и отчаянно поцеловала, притягивая его вниз за собой.

— Джемма, — застонал он, словно считал это плохой идеей и что нам нужно остановиться, но это только раззадорило меня поцеловать его сильнее.

Я углубила поцелуй, но он сдержался, собрав в кулаки простыню по обе стороны от меня. Его губы двигались в унисон с моими, но я чувствовала за ними отчужденность. Я буквально ощущала на вкус тот самоконтроль, который он старался не потерять.

Я опустила руки от его лица к шее, двигаясь всё ниже к широкой груди, касалась накачанных мышц рук. Чем больше я касалось его, тем больше его тело реагировало, а по моему собственному проходили электрические импульсы. Я не хотела останавливаться. Я хотела продолжения, хотела гореть, как астероид, входящий в атмосферу.

Приоткрыв губы, я осторожно провела языком по его языку, искушая его поддаться — отдаться мне. Его дыхание тут же стало резче, быстрее, его поцелуи стали требовательнее с каждой неуловимой секундой, пролетавшей между нами.

Внезапно, он отпрянул, зависнув надо мной, словно стараясь удержать ту малость самоконтроля, что у него осталась. Его глаза наполнились необузданным желанием, а желваки на челюсти заходили ходуном.

А затем, легко, будто щелчок выключателя, сопротивление исчезло.

Не сводя с меня глаз, он приподнялся надо мной и раздвинул мои ноги коленом. У меня перехватило дыхание, когда он снова опустился вниз, расположив тело между моих бедер.

Его губы снова нашли мои и он пылко меня поцеловал, посылая цунами эмоций, заставляющих мое тело дрожать в ответ. Волнение, страх, предвкушение, возбуждение, любопытство — каждое из этих чувств прокатилось по моему телу волнами, будто экзотические специи, которые я никогда не пробовала.

Было что-то в воздухе, что-то между нами, вроде тоника, от которого никто из нас не мог отказаться. И я не хотела от него отказываться. Я хотела насладиться его вкусом и позволить ему унести меня в прекрасное место, где были только я и Трейс. Он был противоядием от моих самых темных и сокровенных кошмаров. Ответом на мои молитвы. Ничто не могло коснуться меня здесь. Ни моя боль, ни горе, ни беспомощность, ни Совет с дядей, ни Энгель… даже Доминик с его пугающей кровной связью не мог меня здесь достать.

Сейчас я была недосягаема.