Горечь (ЛП)

— Нет, конечно же, нет, — ответила я без колебаний, ведь это была правда. Мои чувства к Трейсу были более, чем реальны, и они ничуть не изменились. Он прочно обосновался в моей жизни, оставил непреложный отпечаток на сердце.

Но Доминик каким-то образом стал пробираться через мои и так слабые, возведенные подсознанием, стены. Он стал скрестись по ним, чтобы приютиться. И хотя я понимала, что мои чувства к нему не были реальными, а наоборот — мимолетными, были подделкой и мне их навязали — это всё равно не отменяло моих ощущений.

— Знаешь, я скучаю по тебе, — сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть мне в глаза. Он сжал челюсти, как будто старательно пытался не сказать всё то, что ему хотелось.

— Я сижу прямо здесь.

— Я не об этом.

Его глаза истязались печалью, которой доселе не было. Мне разрывало сердце осознание, что я приложила к этому руку, что я была причиной его боли.

Моя улыбка тут же померкла.

И каждый надеялся, что возложенный ими на меня груз лежит прочно и я не посмею сдвинуть его ни на миллиметр.

Да и что мне было ему предложить? Кровную связь? Потерянного лучшего друга? Тяжелое прошлое? Безнадежное будущее? Энгеля?

Всё, чего я касалась — умирало. Всё, что приходило в мою жизнь в итоге увядало и погибало.

Я не хотела, чтобы эта участь настигла и его. Он был невероятно идеален в том, кем являлся. Как непостижимое явление, наполненное и огнем и льдом, которое может отправить мое сердце в свободное падение одним лишь своим взглядом. Он был солнцем и землей, которые наградили его всем прекрасным. Я не могла позволить, чтобы хоть один волосок упал с его головы.

Я обреченно опустила голову.

— Не хочу причинить тебе боль.

— Тогда не делай этого, — спокойно ответил он, как будто это было так легко.

— Не все вещи можно контролировать, — заметила я, встречая его любопытный взгляд. — Я как масштабная, ужасная чума, которая заражает всё, к чему притронется.

Он засмеялся, будто я сказала что-то смешное.

— Джемма, ты не чума.

— Серьезно, Трейс. Я везде приношу лишь смерть и разрушения. Меня нужно уничтожить, — выпалила я. Слезы застилали мне глаза, угрожая пролиться помимо моей воли. Я так старалась сдержать их, что у меня задрожал подбородок. — Даже моя дурацкая кровь и та дефектна.

— Перестань, не говори так, — сказал он, приобняв меня за плечи. — Мы пока ничего не знаем. Со мной ничего не случится.

— И как ты это понял? Пока что всё идет не слишком в мою пользу. — Я в отчаянии покачала головой. — Я — урод, Трейс. Всё просто.

— Брось это, Джемма. Возможно, у нас еще нет всех ответов, но я знаю, что в тебе нет ничего дурного. — Он снова поднял мой подбородок, заставляя взглянуть на него, когда я попыталась отвернуться. — Ты не урод, Джемма. Ни в коем случае.

— Тогда как это можно назвать? Что я такое? — всхлипнула я; слезы струились по моим щекам двумя жалкими ручейками.

— Ты все самое светлое в этом мире, — ответил он без колебаний. — Ты добрая, красивая и бескорыстная. Ты единственная причина, по которой я борюсь за свое будущее, — добавил он тихо, вытирая большим пальцем мои слезы. — Как радуга, которая приходит после дождя.

— Да, конечно, — фыркнула я сквозь слезы.

Как он мог найти в этом что-то хороше, было выше моего понимания.

— Если бы ты видела то же, что и я, ты бы знала ответ на этот вопрос, — прошептал он ласково.

— Я не заслуживаю этих слов. Всё, что я делала — это лишь отталкивала тебя. — Я закрыла глаза, чувствуя вину за всё содеянное.

— К счастью, я так просто не сдаюсь. — Его ямочки подмигнули мне, будто обещая вечную любовь. — Ведь я знаю, где твое сердце.

— Да? И где же оно? — поинтересовалась я.

— Со мной. — Его голос был низким и уверенным. — И с Тейлор.

От звучания ее имени у меня сжалось сердце.

— Я знаю, ты не позволишь себе радоваться, пока она испытывает страдания. Такой ты человек, Джемма, и я не стал бы этого менять ни на секунду. Как бы сложно мне ни было порой сдержаться, я все понимаю.

И, несмотря на своё отчаяние, меня посетила мысль, что я, должно быть, сделала что-то хорошее в жизни, чтобы заслужить его. С увядающими, медленно погибающими лепестками и грубыми шипами, я для него была всё еще прекрасной розой, которая стоит борьбы.

Я положила голову ему на грудь и держалась за то единственное солнце, которое было в моей жизни. Услышав прекрасный и любимый знакомый напев, я позволила ему проникнуть под кожу и в кровь, успокоить мое тело и разум.

Зевая, я почувствовала, как ухожу, всё быстрее и быстрее засыпаю, пока истощение, наконец, не настигло меня.

23. БЕГСТВО

Кроваво-красные небеса растянулись над горизонтом, будто знамение смерти и бойни. Я стояла совершенно одна на маленькой поляне посреди леса, мои мысли метались почти так же быстро, как и мое сердце. Было что-то, что я должна была сделать, что-то, что я должна была помнить, но я не могла собрать пазл в уме, как бы сильно ни старалась найти недостающие части.