Горе побеждённым

 - Слава Богу, позавтракали конец, – оповестил Канделябров тихого Ипатова, который сидел на стуле в кухне, а слухом был весь в столовой, где происходила баталия.

 - Как ты думаешь, Спиридон Кондратьич, прав отец Меркурий или нет?

 - Это одному Богу известно, – уклончиво ответил старый слуга и загремел посудой, всем видом показывая, что обсуждать эту тему не намерен. – Прав он или нет, а язык попридержи о том, что здесь слышал, – добавил он.

                                                                        ***

   - Ну что, сыскная команда, - обратился  Вильям Яковлевич к своим подчинённым,  – поставленная задача вам ясна. Спиридон, собирайся, поедешь в Английский клуб, а мы с Ипатовым начнём опрашивать ближний круг Поливанова. Но, сначала нам надо навести справки о камне.  Мы с вами, Александр Прохорович сейчас отправимся к одному ювелиру,  моему  знакомому еврею. Несколько лет назад  я помог ему избежать очень крупной неприятности: доказал властям, что он непричастен к перекупке краденых драгоценностей, которые похитили у одной именитой московской семьи. С тех пор мы время от времени встречаемся не без пользы друг для друга. Евреи – народ гонимый, а потому - благодарный. Надеюсь, он что-нибудь расскажет нам об этом алмазе.

                                                                           ***

   В полдень Собакин с помощником подкатили к антикварному магазину господина Гольдштейна, что на Маросейке.

 - Мне нужен хозяин, – обратился Вильям Яковлевич к подбежавшему приказчику.

 Ипатов жался к начальнику и таращил глаза. Чего здесь только не было: античные вазы, бронзовые часы на любой вкус, китайские безделушки, мраморные статуи античных богов и нимф, стыдливо прикрывающих наготу, дорогой фарфор, антикварные книги. На видном месте, как апофеоз богатства, стояла витрина с драгоценностями. Под потолком висели хрустальные люстры, тонко позвякивая подвесками при малейшем дуновении ветерка.

 «Пещера Али-Бабы», – восхитился Александр Прохорович.

 Скоро из-за бархатной портьеры появился пожилой худощавый еврей  в чёрном сюртуке и  золотых очках на длинном, характерном носу.

 - Всегда рад вас видеть, Вильям Яковлевич, –  приветствовал он гостя. – Чем могу служить?

 - Я к вам за консультацией, не откажите по старой памяти, – проговорил Собакин. –  А это мой помощник.

 - Прошу ко мне в кабинет.

 Хозяин повёл сыщиков в длинный коридор, сплошь  заставленный антиквариатом.

 - Тесно живу, – улыбнулся  Гольдштейн, оборачиваясь к гостям. – Но, я не жалуюсь.

 Толкнув тяжёлую дубовую дверь, обитую железом, он пригласил гостей в «святилище» своего магазина. В комнате, перво-наперво, обращали на себя внимание два огромных, выше  человеческого роста, несгораемых сейфа. Под потолком ярко горела новомодная электрическая лампа - окон в помещении не было. Еврей предложил гостям кресла, а сам уселся за, министерских размеров, стол и сложил руки на животе, показывая, что весь - внимание.

 - Соломон Давидович, что вы знаете об алмазе «Чёрное сердце»? - без всяких предисловий спросил Собакин.

 - О том самом, что пропал с руки господина Поливанова в Английском клубе?

 - Точно так, – кивнул сыщик. – Вы, оказывается, уже осведомлены!

 - Кому, как не нашему брату, ювелиру, знать о таких вещах  раньше других, – улыбнулся Гольдштейн.

 - Расскажите нам о нём.

 - В Москве он несколько лет. Его привёз из Парижа князь Глебовский незадолго до своей кончины и подарил племяннику – Алексею Алексеевичу Поливанову. Камень я видел, когда меня вызвал к себе сам князь для составления реестра фамильных драгоценностей. Кольцо золотое, старинной работы: птичьи лапы, с длинными когтями держат алмаз карат в пятнадцать. Точнее не скажу - я его не обмерял. Пётр Григорьевич не пожелал снять его с руки.  Форма у него неправильная, чуть овальная. Камень очень чистый, если бы, по центру, в нём не было тёмного пятна с ярко выраженной формой объёмного сердца. Огранка старинная, так называемая, индийская  - «table stone» - площадкой, с дополнительной нижней гранью - коллетой. В древности считалось, что геометрия такой огранки усиливает магические свойства алмаза. Такие старинные крупные алмазы - большая редкость. В большинстве своём, в 17-ом  и 18-ом веках их переогранили в бриллианты. А этот сохранил свою первичную обработку. Ещё, я бы отметил, что камень, несмотря на солидный возраст, имеет необычайно высокую степень шлифовки и полировки.

 - Так его нельзя назвать бриллиантом? – удивился Ипатов.

 - Нельзя, - улыбнулся ювелир. – Официально признано, что в 1475-ом году ювелир бургундского герцога - Людвиг ван Беркем впервые в Европе произвёл огранку алмаза, превратив его в бриллиант. Камень, что называется, заиграл. Это произошло благодаря сделанным граням – фацетам. Что касается «Чёрного сердца», то он, скорее всего, родом из древней Индии.

 - Вы знаете его историю?