Горе от ума

О. М. Сомов обращает внимание на «бранчивый патриотизм» — пламенную любовь Чацкого к родине и народу; он «только сердится и негодует на грубую закоснелость, жалкие предрассудки и смешную страсть к подражанию чужеземцам, — не всех вообще русских, а людей некоторой касты». «Что касается до стихосложения, — отмечал далее Сомов, — то оно таково, какого должно было желать в русской комедии и какого мы доныне не имели. Это не тощий набор звонких или плавных слов и обточенных рифм, при изыскивании которых часто жертвовали или словом сильным, или даже самою мыслью. Г. Грибоедов очень помнил, что пишет не элегию, не оду и не послание, а комедию: оттого он соблюл в стихах всю живость языка разговорного…»

Единомышленником Дмитриева выступил водевилист А. И. Писарев, который под псевдонимом «Пилада Белугина», что пародировало Ореста Сомова, поместил в «Вестнике Европы» (1825, ч. CXLI, № 10) статью: «Несколько слов о мыслях одного критика о комедии „Горе от ума“». Это раздраженная, наполненная мелочными придирками статья ничего существенно нового в полемику о комедии Грибоедова не внесла.

В. Ф. Одоевский, опубликовавший одобрительный отзыв о комедии в «Мнемозине» на 1825 год (ч. IV), напечатал потом в «Московском телеграфе» (1825, ч. III, № 10) резкую «антикритику» «Замечания на суждения Мих. Дмитриева о комедии: „Горе от ума“» (подпись: «У. У.»). Опровергая пункт за пунктом суждения Дмитриева, В. Ф. Одоевский отмечал, что у одного Грибоедова «мы находим непринужденный, легкий, совершенно такой язык, каким говорят у нас в обществах, у него одного в слоге находим мы колорит русский. В сем случае нельзя доказывать теоретически; но вот практическое доказательство истины слов моих: почти все стихи комедии Грибоедова сделались пословицами, и мне часто случалось слышать в обществе целые разговоры, которых большую часть составляли — стихи из „Горя от ума“».

В. Ф. Одоевскому отвечал в «Вестнике Европы» (1825, ч. CXLIV, № 23-24) тот же Пилад Белугин длинной статьей «Против замечаний неизвестного У. У. на суждения о комедии „Горе от ума“».

Полемика вокруг комедии разгорелась столь жарко, что сам Грибоедов настаивая на ее прекращении и писал В. Ф. Одоевскому из Киева 10 июня 1825 г.: «…Хотя ты за меня подвизаешься, а мне за тебя досадно. Охота же так ревностно препираться о нескольких стихах, о их гладкости, жесткости, плоскости; между тем тебе отвечать будут и самого вынудят за брань ответить бранью. Борьба ребяческая, школьная. Какое торжество для тех, которые от души желают, чтобы отечество наше оставалось в вечном младенчестве!!!»227 Грибоедов отказался отдать в печать присланную ему горячую антикритику С. Н. Бегичева по поводу нападок Дмитриева (см. его письмо от 18 мая 1825 г.).

Статьей Белугина-Писарева закончилась полемика 1825 г. вокруг «Горя от ума». Всеобщий восторг читателей перед славной комедией заставил ее зоилов замолчать. Критика в этот период еще не смогла оценить всю полноту художественных и идейных достоинств комедии. Писарев и особенно Дмитриев (оба они были задеты эпиграммой Грибоедова228) были решительно против общественных взглядов и настроений Чацкого, но не сумели подвергнуть их критическому разбору и формулировать свои собственные мнения. Сторонники Грибоедова высказались не только справедливее, но и гораздо определеннее; правильная оценка богатств языка, яркости типов и бытовых картин, стройности плана — все это выгодно отличает статьи Бестужева, Сомова, Одоевского. Их предсказание, что будущее поставит комедию Грибоедова «в число первых творений народных», блестяще сбылось. Но и сторонники поэта не сумели истолковать читателям многого, и когда Дмитриев уверял, что Чацкий смешон со своими нападками на фраки и бритые подбородки, его антагонисты не указали ему, что Чацкий нападает также и на крепостное право, и на «Нестора негодяев знатных» и т. д. Отчасти они и не могли указывать на это прямо в подцензурной печати, оберегая также и интересы самого Грибоедова, комедия которого не была еще напечатана и поставлена на театре. Критика этого времени только еще начинала переходить от стилистических и элементарно-теоретических вопросов к широким вопросам эстетическим и общественным. Произведение Грибоедова сильно способствовало такому переходу.