Горе невинным

– Да, Эстер, думайте. Думайте изо всех сил, потому что если я смогу помочь вам, то только после того, как увижу ситуацию вашими глазами.

– Микки ненавидел мать, – неторопливо начала она. – Всегда ненавидел… не знаю почему. Тина, по-моему, любила ее. Гвенда ей не симпатизировала. Кирстен всегда оставалась лояльной к матери, хотя, однако, и сомневалась в ее правоте по отдельным вопросам. Отец… – Эстер надолго задумалась.

– Да? – поторопил ее Калгари.

– Отец опять удалился внутрь себя. После смерти матери он, знаете ли, стал несколько другим. Не таким – как это сказать – отстраненным. Он сделался более человечным, более живым. Однако теперь снова удалился в какой-то… какой-то сумрачный уголок, откуда его не достать. По правде сказать, я не знаю, как на самом деле он относился к матери. Должно быть, любил ее, когда они поженились. Они никогда не ссорились, но что он чувствовал, я не знаю. Впрочем, – она опять всплеснула руками, – разве может человек знать, что чувствуют на самом деле другие люди, правда? Я имею в виду то, что происходит за масками их лиц, под покровом вежливых повседневных слов? Человека может раздирать ненависть, мучить любовь или отчаяние, и никто не будет знать об этом! Это страшно… Ох, доктор Калгари, как это страшно!

Артур взял в свои руки обе ее ладони.

– Вы больше не ребенок. Боятся одни только дети. Вы уже взрослая, Эстер. Взрослая женщина. – Выпустив ее руки, он спросил деловым тоном: – Вы можете где-нибудь остановиться в Лондоне?

Эстер несколько взволновалась.

– Наверное. Я не думала об этом. Не знаю. Мать обыкновенно останавливалась у Кертиса.

– Что ж, это очень приличный и тихий отель. На вашем месте я отправился бы туда и снял номер.

– Я сделаю все, что вы скажете, – выпалила Эстер.

– Вот и хорошая девочка, – отозвался Калгари. – Сколько же сейчас времени? – Он посмотрел на часы. – Ого, уже около семи. Предположим, что сейчас вы отправитесь туда и снимете номер, а без четверти восемь я заеду за вами, чтобы вместе отобедать. Вас устроит подобная перспектива?

– Звучит привлекательно, – сказала Эстер. – Вы не шутите?

– Нет, ни в коем случае.

– Но потом? Что будет потом? Согласитесь, я же не могу вечно торчать у Кертиса?

– Ваш горизонт всегда граничит с бесконечностью, – сказал Артур.

– Вы смеетесь надо мной? – Она с сомнением посмотрела на него.

– Самую малость, – ответил он, улыбнувшись.

Лицо ее дрогнуло, и Эстер также улыбнулась.

– Кажется, – доверчиво проговорила она, – я снова драматизирую ситуацию.

– Подозреваю, что вы делаете это по привычке, – сказал Калгари.

– Вот поэтому я и думала, что преуспею на сцене. Но этого не случилось. От меня не было никакого толка. Я оказалась бездарной актрисой.

– Я бы сказал, что вы извлекаете всю нужную вам драму из обыденной жизни, – возразил Калгари. – А теперь, моя дорогая, я намереваюсь посадить вас в такси и отправить к Кертису. Умойтесь там и причешитесь, – продолжил он. – У вас есть с собой какой-то багаж?

– О да. Сумка с ночными принадлежностями.

– Хорошо. – Он улыбнулся. – Не беспокойтесь, Эстер. Мы что-нибудь придумаем.

Глава 19

I

– Я хотел бы поговорить с вами, Кирсти, – сказал Дюрран.

– Ну да, конечно, Филип.

Кирстен Линдстрём оторвалась от своего занятия. Она только что принесла выстиранное белье и начала раскладывать его по ящикам комода.

– Я хотел бы поговорить с вами обо всем этом деле, – продолжил Филип. – Вы не против, надеюсь?

– О нем уже и без того наговорили слишком много. Так я думаю.

– Однако было бы неплохо прийти к какому-то соглашению между собой, – продолжил Филип. – Вы ведь знаете, что происходит в доме, так ведь?

– Все и повсюду рушится, – произнесла Кирстен.

– Как по-вашему, Лео и Гвенда теперь поженятся?

– Почему нет?

– По нескольким причинам, – пояснил Филип. – Первым и главным образом, потому, что Лео Эрджайл, будучи человеком разумным, превосходно сознает, что заключение брака между ним и Гвендой даст в руки полиции то, что она ищет. Превосходный мотив для убийства им жены. Или же, наоборот, потому, что Лео подозревает в убийстве Гвенду. И будучи человеком чувствительным, он ни в коей мере не хочет жениться вторым браком на женщине, убившей его первую жену. Что скажете на это?

– Ничего, – ответила мисс Линдстрём. – А что я должна вам сказать?

– Де́ржите карты к орденам[11], Кирсти?

– Не понимаю вас.

– Кого вы покрываете?

– Никого не покрываю, как вы изволили выразиться. Я думаю, что нужно поменьше болтать, а кроме того, считаю, что не всем нужно торчать в этом доме. Ни к чему хорошему это не приведет. На мой взгляд, Филип, вам с женой пора отправляться домой, под родной кров.

– O, в самом деле? И почему же конкретно?

– Вы задаете вопросы, – ответила Кирстен. – Пытаетесь что-то там выяснить. A ваша жена этого не хочет. Она мудрее вас. Вы можете обнаружить нечто такое, чего найти не желали бы. Или чего не хотела бы она. Вам пора уезжать домой, Филип. Причем без особого промедления.

– Но я не хочу ехать домой, – возразил Дюрран тоном обиженного мальчугана.