Горе невинным

– Простите, но мне необходимо встретиться с ним. Я имею дело с… мисс Эрджайл?

– Да, – без особой охоты согласилась она, – я – Эстер Эрджайл. Однако мой отец не принимает людей без предварительной договоренности. Напишите ему.

– Я приехал издалека…

Слова эти не тронули ее.

– Так все говорят. Но я надеялась, что мир наконец избавился от этой привычки. – И полным обвинения тоном продолжила: – Надо полагать, вы – репортер?

– Нет-нет, ничего подобного.

Явно не веря, она смотрела на него подозрительным взглядом.

– Ну и чего же вам нужно в таком случае?

За ее спиной в прихожей Калгари заметил другое лицо… пресное, невыразительное. Описывая, он уподобил бы физиономию этой женщины средних лет блину, к верхней части которого прилепился завиток седеющих светлых волос. Особа эта, выжидая, застыла за спиной девушки подобно притаившемуся, но внимательному дракону.

– Мое дело касается вашего брата, мисс Эрджайл.

Эстер резко вздохнула и недоверчивым тоном спросила:

– Майкла?

– Нет, вашего брата Джека.

Она взорвалась:

– Так я и знала! Я знала, что вы явились по поводу Джеко! Ну почему вы не можете оставить нас в покое? Все закончено и забыто. Зачем продолжать?

– Однако полной уверенности в том, что все действительно кончено, никогда не бывает.

– Но здесь-то все действительно кончено! Джеко мертв. Или вы способны оживить его? История дописана. И если вы не журналист, значит, вы доктор, психолог или кто-нибудь в этом роде… Пожалуйста, уходите. Моего отца нельзя беспокоить. Он занят.

Девушка снова начала закрывать дверь. Торопливым движением Калгари сделал то, с чего ему следовало бы начать разговор: он извлек из кармана письмо и протянул ей.

– У меня письмо к нему – от мистера Маршалла.

Эстер отступила. Пальцы ее с сомнением взяли конверт. Она с нерешительностью произнесла:

– От мистера Маршалла… из Лондона?

К ней вдруг присоединилась таившаяся за спиной женщина средних лет, таившаяся в недрах прихожей. Она с подозрением уставилась на Калгари, и взгляд ее напомнил ему заморские монастыри. Конечно же, такое лицо могло принадлежать только монахине! Оно требовало накрахмаленного чепца, или как там он у них зовется, плотно охватывающего лицо, черного облачения и вуали. Это было лицо не созерцательницы, но послушницы, с подозрением разглядывающей вас через приоткрытую щель, прежде чем без особой охоты впустить и проводить в приемную или к самой преподобной матери.

– Так, значит, вы от мистера Маршалла? – спросила она.

Вопрос этот прозвучал едва ли не прямым обвинением.

Эстер рассматривала оказавшийся в ее руке конверт. А потом, не говоря более ни слова, припустила вверх по лестнице.

Калгари остался на пороге под подозрительным и осуждающим взглядом помеси дракона с послушницей.

Он попытался что-то сказать, однако так и не смог придумать подходящую случаю фразу. И потому благоразумно сохранял молчание.

Наконец сверху донесся холодный и отчужденный голос Эстер:

– Отец говорит, чтобы он поднялся наверх.

Приставленная к нему караульщица отодвинулась в сторону. Подозрительное выражение так и не сошло с ее лица. Миновав ее, Калгари оставил свою шляпу на кресле и поднялся по лестнице, наверху которой его поджидала Эстер.

Внутренность дома поразила его своим стерильно чистым обликом. Можно было подумать, что он попал в дорогую частную клинику. Эстер провела его по коридору, потом они спустились на три ступеньки. Наконец девушка открыла перед ним дверь и жестом пригласила войти. Последовав за ним внутрь, она притворила за собой дверь.

Комната оказалась библиотекой, и Калгари с неким удовольствием огляделся. Здесь царила атмосфера, совершенно отличная от уже знакомой ему части дома. В этой комнате человек жил, здесь он работал и отдыхал. Стены обставлены книгами, кресла просторные, несколько потрепанные, но уютные. На письменном столе – радующий глаз бумажный хаос, разложенные повсюду книги. Калгари на миг заметил молодую женщину, выходившую из комнаты через противоположную дверь – довольно привлекательную и молодую. А потом внимание его перешло к человеку, поднявшемуся навстречу гостю со вскрытым письмом в руке.

В первый миг знакомства Лео Эрджайл показался ему таким прозрачным, таким поблекшим… словно был совершенно бестелесным. Скорее призраком, чем человеком! Однако голос его звучал приятно, хотя и не слишком звучно.

– Доктор Калгари? – проговорил он. – Прошу вас, садитесь.

Калгари сел, принял предложенную сигарету. Хозяин дома опустился в кресло напротив него. Все это совершалось без спешки, как бы в мире, в котором время не имело особого значения. С мягкой, едва заметной улыбкой на лице Лео Эрджайл проговорил, легко прикоснувшись бескровным пальцем к письму:

– Мистер Маршалл пишет, что у вас есть важное для нас сообщение, хотя он и не пишет, на какую тему. – И с более глубокой улыбкой добавил: – Адвокаты всегда стараются не проговориться, не так ли?