Гордость и страсть

— Букклею, вам и Дугласу будет вполне удобно в моей старой комнате. Тогда леди Сибилла сможет занять комнату Тома…

— Сибилла будет спать со мной, разумеется, — сказала Амалия. — У нее нет горничной.

— Нет, она не будет спать с тобой, — вмешался Гарт. — Можешь уступить ей свою старую комнату, если хочешь, но ты будешь в моей.

— Лучше вы идите в ее, — посоветовал Саймон. — На двери комнаты Тома крепкий засов, если леди Сибилла захочет запереться, а в комнате Амалии кровать с пологом, достаточно широкая для двоих.

Амалия между тем внимательно следила за Гартом и чувствовала его напряжение.

— Ну, мы, кажется, все обсудили, если только ты не узнал что-нибудь еще от Изабеллы, Гарт, — сказал Дуглас.

— Только то, что она всегда будет верить в убийство Джеймса, сэр, и что Файф его заказал для ослабления власти Дугласов в Приграничье. Возможно, она и права, но вы просили меня найти реальные доказательства этого, а я таковых не нашел.

— По крайней мере Бойд его не убивал, — сказал Саймон. — Он был с вами, милорд.

— Да, это так, — согласился Дуглас.

Гарт продолжил:

— Однако я уверен, как, должно быть, и вы, милорд, что Бойд убил Уилла. Я также согласен с Уотом, что Бойд долго не проживет, даже если он всего лишь угрожал впутать Файфа. Полагаю, Саймон, — добавил он, поворачиваясь к этому джентльмену, — вы не можете связать ни Файфа, ни Бойда со смертью Уилла Дугласа.

— Не могу, — согласился Саймон. — Хотя у вас нет причин мне верить.

— У меня нет причин не верить, — возразил Гарт.

— Но ты пытался-таки захватить Хермитидж два года назад! — прорычал Дуглас.

— Конечно, сэр, по приказу моего сеньора, — признался Саймон. — Мой отец был недоволен этим, как, я уверен, и вы тоже.

— Да, он был страшно зол на тебя, — подтвердил Дуглас. — Я это сам видел. Впрочем, вопрос в том, можем ли мы доверять тебе сейчас.

Амалия переводила встревоженный взгляд с одного на другого, чувствуя, как напряжение становится осязаемым. Встретив свирепый взгляд Дугласа, Саймон сказал:

— Я не сделаю ничего против вас, милорд. Что касается того, чтобы поддерживать вас или продолжать отцовскую политику нейтралитета, я должен буду подумать над этим и сам решить, какой избрать путь.

— Уважаю думающих людей, — усмехнулся Дуглас. — Да я и сам люблю пораскинуть мозгами. Только не гневи меня, парень, и мы отлично поладим.

Саймон кивнул, но промолчал.

— Ну, вы можете продолжать тут свои разговоры хоть до ночи, — сказал Гарт, положив руку на плечо Амалии, — а я хочу побеседовать со своей женой, пока она не удалилась на покой.

— Идите, идите, — добродушно проворчал Дуглас, — я и забыл, что вы молодожены. Завтра поговорим, если потребуется.

— Спасибо, милорд, — отозвался Гарт и быстро добавил: — А теперь, мадам жена, покажите мне свою комнату.

Не сумев ничего прочесть по его лицу, Амалия дошла с ним до арочного входа и тут опомнилась.

— Сибилла должна по крайней мере подняться с нами наверх, сэр. Неправильно оставлять ее здесь одну с мужчинами, даже если Дуглас — ее крестный. И мне надо…

— Ты покажешь ей комнату Тома, но и только.

К удивлению Амалии, Сибилла сказала:

— Вы должны пойти с нами, милорд.

Гарт и не помышлял о том, чтобы не пойти с ними, потому что больше не хотел выпускать Амалию из виду. Тем не менее он подозрительно посмотрел на Сибиллу, недоумевая, чего она надеется добиться.

Получив в ответ улыбку, он успокоился, но когда они подошли к двери комнаты, которая, по всей видимости, принадлежала Тому Мюррею, Сибилла обратила свою теплую улыбку на Амалию.

Вытащив флакончик из узкого рукава, она протянула его ей со словами:

— Я привезла это для тебя. Думаю, ты не взяла тот, что я тебе давала. Почему бы тебе не пойти сейчас в свою комнату и не подушиться? Я хочу переговорить кое о чем с сэром Гартом.

Амалия посмотрела на нее долгим взглядом, но взяла флакончик. Не глядя на Гарта, она сказала:

— Моя комната за следующей лестничной площадкой, сэр, справа.

Кивнув, но припомнив, что Саймон упоминал о засовах, он предупредил:

— Не запирай дверь, девушка.

— Не буду, — пообещала она и, снова бросив взгляд на Сибиллу, поспешила прочь.

Когда она ушла, Сибилла промолвила:

— Вам снятся тревожные сны, сэр.

От возмущения он чуть не выругался, но она спокойно добавила:

— Не обвиняйте Амалию, милорд. Я заставила ее рассказать мне, потому что видела ваше лицо после одного такого сна. Она говорила, вам снится паутина. Это так?

— Да, — буркнул он.

— Значит, я должна сказать вам…

Амалия торопливо разделась до рубашки, расчесала волосы и подушилась духами Сибиллы, прежде чем услышала щелчок задвижки.

Чувства были противоречивы. Страх, что он все еще сердится, боролся с радостью от их встречи, а в довершение этого ее одолевало любопытство.

Как только он вошел, она отметила, что выражение его лица смягчилось.

— Что тебе сказала Сибилла? — спросила она.

— Она сказала, что моя непослушная жена разболтала ей про мои сны.

— Но это же неправда! Она знала! Я же говорила тебе, она…