Гордость и страсть

Сассекс взглянул на нее с такой яростью, что Люси вспыхнула. Он потянулся и жестко взял ее за подбородок.

— Нет, это меня не смущает. Но упоминание о нем заставляет меня безумно ревновать и вызывает желание крушить все вокруг себя.

Эта ожесточенность поразила ее, а еще то, с каким выражением он заглянул в ее глаза.

— Думаю, вы примете это к сведению и никогда не станете умышленно провоцировать меня. Ревность — новое для меня чувство, я только начинаю учиться тому, как с ней справляться. Тем не менее вам не стоит беспокоиться о том, что я дам вам почувствовать свою руку.

Он удерживал Люси в плену, пока они смотрели друг другу в глаза.

— А что же дальше, ваша светлость? Вы станете искать способы вызвать во мне ревность?

— Что вы имеете в виду?

— Не стоит, вы знаете, о чем я. Но меня мало интересует, чем вы будете заниматься.

— А, так, значит, мой карт-бланш — завести любовницу? Я правильно вас понимаю?

Она вся передернулась при этом слове, при одной только мысли о некой женщине, изнывающей от желания, лежа под ним. Почему она находится под столь сильным влиянием этого образа, Люси не смогла объяснить. К тому же так мало времени прошло с того момента неукротимой страсти, который они разделили на двоих.

— Я пожалую вам одну ночь, ваша светлость. Вы сможете располагать моим телом для того, чтобы довести наше супружество до логического завершения.

— Один раз? Вы обязаны дать мне наследника.

— Одна ночь, — повторила она. — Это все.

— Кажется, я понял. Я должен обладать вами в течение одной ночи столько раз, насколько окажусь способен. А вы будете лежать с ощущением исполняемого долга в закрытой до самого горла белоснежной льняной ночной рубашке, со взглядом, прикованным к складкам балдахина. Мне же предстоит пыхтеть поверх вас, заполняя своим семенем, пока не почувствую, что опустошен. И все это для того, чтобы привести супружество к его естественному завершению и дать вам забеременеть.

Его взгляд мерцал, когда он потянулся и провел большим пальцем по ее нижней губе.

— И что же вы мне предлагаете, Люси? Какие удовольствия подразумеваете под видом исполнения супружеского долга?

— Вы получаете меня. На одну ночь.

— Значит, вы собираетесь вытерпеть все, что бы я ни делал с вами, правильно? Даже если я прильну к вашим соскам и не выпущу, пока они не превратятся в темные вишенки? А как насчет непристойных поцелуев между бедер?

Она покраснела, вспомнив обещания той ночи.

— Я вытерплю то, что должно.

Он улыбнулся:

— О нет. Вам не придется терпеть. Вы будете наслаждаться. А может быть, умолять меня.

— Я не стану.

— Значит, мне придется дожидаться, пока сможете. Я не из тех, кто ложится на женщину, чтобы получить удовольствие лишь для себя, моим самым большим наслаждением будет дать наслаждение вам. Считаете, я не смогу? Знаю, вы думаете, я холоден и равнодушен, но я этого никогда не приму, Люси. Я хочу дарить и хочу, чтобы вы принимали и дарили мне в свою очередь.

— Тогда вас ожидает разочарование, ваша светлость. Я не собираюсь брать ничего от вас, и вам нечего получить от меня, — одарив его мятежным взглядом, подытожила Люси. — Теперь вы сказали все, что желали?

— Понимаю, вам не терпится вновь вернуться к тому, от чего я вас так неосмотрительно отвлек, дуться и пребывать в дурном настроении, угадал?

— Я хотела бы вернуться к упаковке вещей. Отец проинформировал меня, что завтра утром нас обвенчают, а затем вы планируете оставить город и отправиться в поместье в Йоркшире.

— Да. Я думаю, так будет лучше для начала совместной жизни.

— Как видите, у меня еще много дел до отъезда. А потому, если у вас все…

Он встал, опустил руку в карман жилета, извлек оттуда синюю коробочку, перевязанную белой лентой, и положил ее перед Люси:

— Мой свадебный подарок.

Подавшись вперед, он перегнулся через стол, стянул ленту и открыл коробочку.

— Свадебные серьги с подвесками. Мне хотелось бы видеть их, когда я буду целовать вашу нежную шею, наслаждаясь неповторимым ароматом вашей кожи.

Люси невольно взглянула на жемчужные серьги, оправленные в золотую филигрань. Они были сказочно хороши, и ей стоило больших усилий не поколебаться.

— Я выбрал жемчуг, потому что ваша кожа так же прозрачна и гладка. Первый раз, лаская вашу шею, я думал о том, насколько роскошным и сексуальным кажется мне ваше тело, таким, как этот жемчуг. Золото, — зашептал он, придвигаясь ближе, — потому что, глядя на него, я вижу ваши волосы, как они сияют в призрачном свете свечей. О, как страстно я мечтаю наблюдать за вами, лежа в кровати в нашей спальне. Вы сидели бы у туалетного столика и вынимали шпильки из своих дивных волос, распуская их для меня. Я намерен все это получить, Люси: право мужа входить в комнату жены, видеть ее за туалетом, смотреть на то, что ни одному другому мужчине не дозволено. Вы понимаете, о чем я говорю? И я не соглашусь на меньшее.

— Вы достаточно ясно обрисовали ваши несбыточные планы.

Он усмехнулся:

— Вы можете их осуществить, стоит вам только пожелать, знайте об этом. Возможно, вам даже понравится быть на моей стороне.