Гордость и предубеждение

– Где, где дядюшка? – выкрикнула Элизабет, которая, закончив читать, бросилась со своего места, чтобы, не теряя понапрасну драгоценного времени, догнать Гардинеров; однако в дверях она столкнулась со слугой, который как раз собирался объявить, что пришел мистер Дарси, стоявший сейчас немного позади. Ее побледневшее лицо и довольно необычное поведение встревожили его; но, прежде чем он пришел в себя настолько, чтобы произнести хотя бы слово, Элизабет, чьи мысли были заняты лишь бедственным положением Лидии, опередила его:

– Прошу прощения, но я должна бежать. Мне нужно найти мистера Гардинера. У меня к нему дело, которое не терпит промедления. Я не могу терять ни минуты.

– Боже милостивый! Какое дело? – воскликнул тот, может быть, от неожиданности не совсем сдержанно; но затем, овладев собой, продолжил более спокойным тоном:

– Я не стану задерживать вас, но позвольте разыскать мистера и миссис Гардинер либо мне, либо слуге. Вы только посмотрите на себя; да вам ни в коем случае нельзя выходить отсюда.

Элизабет замерла в нерешительности. Колени ее действительно дрожали, и она начала, наконец, сознавать, что немногого бы добилась, пустившись в таком состоянии на поиски своих родственников. Таким образом, она позвала слугу и, с трудом выговаривая слова, велела ему немедленно привести сюда мистера и миссис Гардинер.

Когда тот ушел, Элизабет почувствовала, что ноги больше не держат ее, и тяжело опустилась на кушетку. У бедняжки был настолько разбитый вид, что мистер Дарси, разумеется, не мог оставить ее одну. Голосом, полным нежности и сострадания, он проговорил:

– Позвольте мне вызвать горничную. Может быть, чтобы успокоиться, вам следует что-нибудь принять? Вина, например? Хотите, чтобы я принес? Боюсь, вам на самом деле нездоровится.

– Нет, спасибо, – ответила она, пытаясь собраться с силами. – Со мной все в порядке. Все хорошо. Меня просто огорчило письмо из Лонгбурна, которое я только что получила.

И Элизабет, дав волю слезам, в ближайшие несколько минут не могла сказать больше ни слова. Дарси, который сейчас чувствовал себя совершенно беспомощным, что-то невнятно пробормотал о своем участии, после чего принялся лишь молча на нее смотреть. Наконец она взяла себя в руки и произнесла:

– Пришло письмо от Джейн, которая сообщает невероятно ужасные новости. Но я ни от кого не собираюсь их скрывать. Моя самая младшая сестра бросила всех своих друзей и сбежала… с мистером Уикемом. Они уехали вместе из Брайтона. Мне не нужно вам объяснять, чем это может закончиться, ибо вы и так достаточно хорошо его знаете. А у нее нет ни денег, ни связей, ничего, что могло бы помешать ему. Она пропала.

Дарси застыл в изумлении.

– Самое досадное, – добавила Элизабет еще более взволнованным голосом, – это то, что именно я могла бы это предотвратить, ведь мне было известно, какой он. Если б я рассказала своей семье хотя бы половину из того, что знала, этого бы не произошло. Они просто не допустили бы подобного. Но уже слишком поздно.

– Это невообразимо, – проговорил Дарси, – это возмутительно. Но вы уверены?

– Конечно! Они вдвоем покинули Брайтон еще в ночь на воскресенье. Но ни в какую Шотландию они не поехали. Их следы ведут в Лондон и там теряются.

– И что было предпринято, чтобы разыскать ее?

– В Лондон отправился мой отец, а Джейн в своем письме также просит о помощи дядюшку; и я надеюсь, что через полчаса мы все-таки уедем. Но уже ничего нельзя сделать. Я чувствую, что любые наши попытки теперь окажутся бесполезными. Как можно повлиять на такого человека? Как их вообще можно найти? Я не имею ни малейшего представления. Это так ужасно!

Дарси молча покачал головой.

– И ведь мне было открыто его настоящее лицо! – продолжала Элизабет. – Я прекрасно знала его сущность! Ох, если бы я только вовремя поняла, чт(обязана была сделать! Но нет – я боялась зайти слишком далеко. Какая грубая, непоправимая ошибка!

Дарси по-прежнему не отвечал. Он едва ли вообще ее слышал и, погрузившись в раздумья, с хмурым и угрюмым видом ходил по комнате из угла в угол. Как только Элизабет это заметила, то тоже замолчала. Силы покидали ее, но в том не было ничего удивительного; любой бы пал духом после того, как узнал бы, что его семья покрыла себя позором. А что Дарси – разве мог он сейчас принести ей какое-нибудь облегчение? Разве мог хоть чем-нибудь помочь ей? Может быть, и нет; однако его участие оказалось достаточным, по крайней мере, для того, чтобы заставить ее почувствовать, что она никогда не любила его так, как сейчас.

Впрочем, вскоре эти мысли опять затмило то несчастье, которое столь внезапно обрушилось на их семью из-за Лидии; и, спрятав лицо в платок, Элизабет сполна отдалась своему горю. Спустя несколько минут до нее донесся приглушенный голос Дарси, который с некоторым смущением проговорил: