Гордость и Предубеждение

Это было прискорбной демонстрацией того, каким может быть поведение ее матери по отношению к самому джентльмену, и Элизабет обнаружила, что, даже несомненно завоевав его самую теплую привязанность и будучи уверенной в согласии своих родственников, все еще остается много чего желать. Но утро прошло гораздо лучше, чем она ожидала, поскольку миссис Беннет, к счастью, испытывала такой трепет перед своим предполагаемым зятем, что не решалась заговорить с ним, если только не подворачивался случай услужить ему чем-нибудь или выразить свое почтение к его мнению.

Элизабет с удовлетворением увидела, что ее отец прилагает все усилия, чтобы поближе сойтись с ним, и мистер Беннет вскоре заверил ее, что его уважение к мистеру Дарси неуклонно растет.

– Я в восторге от всех трех моих зятьев, – сказал он. – Уикхем, пожалуй, вне конкуренции, но я думаю, что твой муж понравится мне не меньше, чем муж Джейн.

Глава 18

Элизабет, настроение которой вскоре снова поднялось до игривого, пожелала, чтобы мистер Дарси объяснил, почему он вообще влюбился в нее.

– Что послужило толчком? Я могу понять, как вы зачарованно продолжаете, когда вы уже что-то почувствовали, – размышляла она, – но что такое необычное могло подтолкнуть вас?

– Я не могу назвать час, или место, или взгляд, или слова, которые стали первопричиной. Это было слишком давно. Я был уже вдали от начала, когда понял, что произошло.

– Мою красоту вы сразу отвергли, а что касается манер, то мое поведение по отношению к вам всегда граничило с невежливостью, и я всегда обращалась к вам скорее с целью уязвить, чем желая чего-то иного. Теперь будьте искренни: вас восхищала моя дерзость?

– Да, но особенно живость вашего ума.

– Вы можете смело считать и это дерзостью. В них не было больших различий. Дело в том, что вы слишком привыкли к вежливости, почтению, назойливому вниманию. Вас они невольно раздражали. Вам были противны женщины, которые всегда говорили, смотрели и думали только так, чтобы, не дай Бог, не вызвать вашего неудовольствия. Я возбуждала и вызывала ваш интерес, потому что я была так непохожа на них. Если бы вы не были по-настоящему учтивы, вы бы возненавидели меня за это, но, несмотря на огромные усилия, которые вам приходилось прилагать, чтобы не сорваться, ваши чувства всегда были благородны и справедливы по отношению ко мне, и в глубине души вы без всякого снисхождения презирали людей, которые так усердно обхаживали вас. Ну вот я и избавила вас от необходимости признаваться в этом, и, действительно, взвесив все обстоятельства, я начинаю думать, что это было совершенно естественно. Конечно, вы не знали обо мне ничего хорошего, но кто думает о таком, когда влюбляется.

– Разве не было ничего хорошего в вашем полном нежности и самоотверженности отношении к Джейн, когда она заболела в Незерфилде?

– Бесценная Джейн! Кто мог бы сделать для нее меньше? Но непременно возведите это в ранг добродетели. Мои хорошие качества находятся под вашей протекцией, и вы должны приукрашать их как можно больше, а мне, в свою очередь, следует находить поводы, чтобы раздражать вас и ссориться с вами как можно чаще, и я начну прямо сейчас с того, что спрошу, что заставило вас так не желать сразу, при первом же появлении, проявить свое отношение? Что заставило вас так стесняться меня, когда вы вошли, а потом обедали у нас? Почему, особенно когда вы только появились, вы выглядели так, будто вам до меня не было дела?

– Потому что вы имели вид чрезвычайно серьезный, были молчаливы и никак не воодушевляли меня.

– Но мне же было неловко.

– И мне тоже.

– Вы могли бы чаще обращаться ко мне во время ужина.

– Человек, не в такой степени обуреваемый чувствами, наверное, мог бы.

– Вот не повезло, что у вас припасен разумный ответ, который вы можете сразу дать, и что я настолько разумна, чтобы признать это! Но интересно, как долго вы продолжали бы, если бы вас предоставили самому себе. Интересно, когда бы вы изволили заговорить, если бы я не обратилась к вам? Мое ​​решение поблагодарить вас за доброту к Лидии, безусловно, имело впечатляющие последствия. Боюсь, даже слишком, ибо что станет с моралью, если наши удобства будут обеспечиваться нарушениями обещаний? Ведь мне не следовало даже упоминать о случившемся. Больше такое не повторится.

– Вам не стоит расстраиваться. Мораль останется неприкосновенной. Безосновательные попытки леди Кэтрин разлучить нас оказались решающим аргументом, устранившим мои последние сомнения. Я вовсе не обязан своим нынешним счастьем вашему горячему желанию выразить свою благодарность. Я не был намерен дожидаться каких-либо признаний с вашей стороны. То, что я услышал от моей тети, вселило в меня надежду, и я был полон решимости немедленно и окончательно прояснить все.

– Леди Кэтрин оказала неоценимую услугу, и это должно сделать ее счастливой, поскольку она любит быть полезной. Но объясните мне, для чего вы приехали в Незерфилд? Просто чтобы появиться в Лонгборне и смутиться? Или вы все-таки намеревались добиться более серьезных результатов?