Горчаков

Проявляя незаурядный организаторский талант, решительность и смелость, великолепно владея боевым искусством, не сомневавшийся в своей удачливости вождь стал для сражающихся горцев идолом — и в военном, и в религиозном смысле. По его слову они готовы были идти на верную смерть. Шамиль оставался неуловимым для экспедиционного корпуса российских войск на протяжении двадцати пяти лет. Все попытки разгромить его отряды, поймать и пленить самого вождя оканчивались неудачей. В одном из острых эпизодов в июле 1837 года, когда в районе Старое Ахульго отряд Шамиля был блокирован, он обещал прекратить сопротивление и принять условия к умиротворению на Кавказе. Однако нерасторопность командования российского отряда, недооценка им ситуации позволили кавказскому лидеру ускользнуть, что в конечном счете лишь укрепило его авторитет, создав ему ореол избранника, покровительствуемого Аллахом.

Неизвестно, проводились ли в ту войну двусторонние переговоры с целью найти политический путь к разрешению конфликта, скорее всего, таких переговоров и не могло быть, поскольку «весовые» категории сторон были неравны, да и преследуемые сторонами цели — несовместимы. Локальные эпизоды перемирий и переговоров, проводимых по тактическим соображениям (например, когда была потребность выиграть время, вызволить находившихся в плену или в заложниках), велись, но на последующем ходе событий это не отражалось. Собственно, иное и предположить трудно.

Крымская война, а также операции в азиатской Турции отвлекли значительную часть российских войск от кавказского направления. Эти обстоятельства послужили для горских лидеров поводом к развертыванию крупномасштабных действий, сводящих на нет результаты многих прежних операций по умиротворению. В 1854–1856 годах войска Шамиля совершают дерзкие набеги в Дагестан, Грузию, на заселенную казачеством равнинную часть предгорий, захватывают ряд укреплений черноморской линии — Новороссийск, Анапу и Екатеринодар. Для Шамиля последствия этих побед обернулись трагически. На фоне тягостных итогов Крымской войны российский престол не мог позволить себе не отреагировать на «кавказское унижение». После подписания Парижского трактата (1856) выведенные из боевых действий российские войска получили наконец возможность переключиться на решение кровоточащей кавказской проблемы. Был взят курс на планомерное подавление военного сопротивления и одновременный переход освобождаемых территорий к мирной жизни. Для достижения этих целей были мобилизованы и военные, и интеллектуальные ресурсы, призванные разрабатывать не только тактику и стратегию боевых операций, но и приемлемую политику, отвечающую традициям и условиям жизни местного населения.

Здесь как раз и проявились незаурядные способности Д. Милютина, мыслящего стратега, начальника штаба действующей на Кавказе армии под командованием генерала князя А. И. Барятинского (1815–1879). Впоследствии отношения этих двух далеко не равно одаренных людей стали достаточно неприязненными, время и обстоятельства отдалили их. Но тогда, в период Кавказской кампании, альянс этих военачальников послужил интересам дела. Характерно, что впоследствии А. И. Барятинский, генерал-фельдмаршал, член Государственного совета, царедворец, личный друг Александра II и весьма приближенный к императорской семье человек, не смог помешать карьере Д. Милютина, к служебному возвышению которого фельдмаршал относился с болезненной ревностью. Это говорит о том, что в ряде случаев соображения целесообразности оказывались для Александра II выше личных симпатий.

Пройдя через годы военных испытаний, уже будучи начальником Главного штаба Кавказской армии, Д. Милютин смог наконец применить свои представления о том, как следовало разрешать подобные ситуации. Милютин был сторонником осмысленной и дальновидной политики в отношении горских народов. Он полагал необходимым привлекать на свою сторону горцев, признавая их гражданские права, уважая их верования и традиции, способствуя их просвещению и вводя цивилизованные начала в уклад местной жизни. По его мнению, полное умиротворение могло наступить тогда, когда горцы сумели бы понять и признать преимущества добрых отношений с могущественным северным соседом. Организация медицинской помощи, введение новых приемов и методов хозяйствования, строительство дорог и мостов должны были серьезно облегчить жизнь местного населения. «Горцы должны быть убеждены, что Россия так могущественна и велика, что не имеет никаких притязаний на их ничтожное достояние», — писал Милютин [100]. Его идеи были настолько конструктивны, что именно их продвижение внесло перелом в ход войны. При его непосредственном участии была реорганизована система военно-административного руководства армией, разработан план военных операций, приведший в 1859 году к пленению Шамиля.