Горбун

Он помог мне сойти по узкой тропинке на берег, невидимый мне ранее. Теперь от воды нас отделяло всего несколько неровных глыб. Не здесь ли предназначено лежать моему телу, когда от него отлетит душа? Буду ли я изображать мёртвого парса или меня забросают сверху камнями? А может, горбун припас верёвку, и с камнем на шее я буду биться о дно?

— А здесь вам нравится? — спросил убийца.

Если он спрашивал не о выборе места преступления, то мне было не до красот. Если же он советовался с жертвой относительно её будущей могилы, то это было гнусно.

— Да, конечно, — нервно ответила я.

— Даже наверху почти никто не бывает, — рассуждал горбун. — И я ни разу не видел, чтобы кто-то спустился вниз. Я часто прихожу сюда, обычно с работой. Можно сказать, что здесь мой кабинет. Хотите, покажу, где я скрываюсь от дождя?

Он спрашивал, но не ждал моего согласия, а просто взял за руку и подвёл к чему-то вроде глубокой ниши в обрывистом берегу. Я двигалась, как во сне.

— Вы не устали, Жанна? — заботливо спросил горбун.

— Нет.

Наверное, у него были остатки совести, потому что он старался сделать мои последние минуты как можно приятнее. Если бы я не знала, что сейчас погибну, мне, пожалуй, было бы очень хорошо от его внимания. Я бы упивалась его нежным обхождением, а потом вдруг перестала бы воспринимать окружающий мир, потому что обаятельный убийца незаметно нанёс бы мне удар. Всё произошло бы настолько быстро, что, не почувствовав боли, я просто в какой-то момент перестала бы существовать. Может, он и хотел для меня такой лёгкой и приятной смерти? Откуда ему знать, что мне давно всё известно, и я измучила себя переживаниями и страхом.

— Извините, — сказал Дружинин, — я выбрал не лучшее время для экскурсии. Вчера был тяжёлый день, и ночью вы совсем не спали…

— Вы тоже всю ночь караулили полицейских, — напомнила я, засовывая руки в карманы и делая вид, что это сделано не из желания сжать в кулаке камень, а из современной свободы поведения.

— Вчера с Петером было веселее, — заметил горбун.

Мне не нравился тон, каким это было сказано, и во мне вновь проснулось желание говорить вещи, которые придутся ему не по нраву. Подлый убийца, погубивший троих ни в чём не повинных людей! Пусть же он думает, что прогулка с датчанином оставляет приятные воспоминания, а его общество способно вызвать лишь скуку.

— Петер — очень славный человек, — сказала я. — К тому же, с нами была Марта. Вот вы с кем я никогда не расставалась!

Он посмотрел вдаль.

— По-моему, Петер не будет против, если вы с ней не расстанетесь, — предположил он, поворачиваясь ко мне. — Разве он не говорил с вами?

— О чём?

Он слишком долго не спускал с меня глаз. Я чувствовала, что его переворачивает от моего признания в любви к девочке, и знала, что ещё больше он разозлится, если я скажу, что без ума от её отца. По-видимому, горбун относился к тому сорту людей, которые болезненно переживают, если доброе внимание распространяется не только на них, но и на кого-то ещё. Я с таким удовольствием встречала его, когда он приходил к нам, с таким интересом выслушивала, что он вообразил себя единственным, кто способен завладеть моими чувствами. Как не вспомнить первоначальный замысел роковой повести, когда проклятый горбун заставляет девушку полюбить его, а потом убивает? Дружинин хотел добиться любви от Иры, и, не получив желаемое, возненавидел её. Может, он то же хотел проделать и со мной, а когда я стала встречаться с Петером и, как ему показалось, оказывать ему предпочтение, он окончательно взбесился? Интересно, смягчился бы его нрав, если бы он решил, что я в него влюбилась. Искупило бы это оскорбление, нанесённое рисунком и повестью? Едва ли. Его чувства были бы удовлетворены моим, как бы ему казалось, унижением, но первое оскорбление он забыть бы не смог. Так пусть же теперь получит по заслугам.

— Ну, если вам интересно, то я вам всё расскажу, — объявила я, пытаясь улыбнуться. — Только учтите, что об этом не знает даже Ира. Вчера Петер сделал мне предложение, и я его приняла.

На всякий случай, во избежание неприятностей, я окутала всё тайной. Если попытка горбуна убить меня сорвётся, его не арестуют и у него будет возможность встретиться с Петером, он не заговорит на эту тему.

— Вы рады за меня? — победоносно спросила я.

— Да, рад. Конечно.

Он сделал шаг назад, а я наполовину вытащила из кармана руку. Сейчас я или буду убита, или смогу оглушить горбуна и убежать. Вот он стоит словно в раздумье, а сам готовится к нападению. Вот он поворачивается ко мне…

Наверху послышались голоса, и горбун поднял голову.

— Сюда редко приходят, но всегда некстати, — сообщил он, улыбнувшись вымученной улыбкой.

Я разжала пальцы и вынула из кармана пустую руку. Сердце бешено стучало, ощущалась неприятная дрожь.

— Наверное, если бы это место избрал своим кабинетом Ларс, то его бы отрывали от работы как раз в момент описания какого-нибудь убийства, — предположила я.

Горбун дико взглянул на меня, и я поняла, что, ободрённая присутствием свидетелей, перегнула палку.

— Вроде, вы говорили, что у него и детективы есть?