Горбачев. Его жизнь и время

Помня о хронической нехватке воды в крае (за период с 1870 по 1970 год случилось 52 засушливых года), Горбачев задался целью расширить существовавшую сложную ирригационную систему. Идея строительства канала возникла еще в конце XIX века, в 1930-х годах были возведены две системы водоснабжения, а в 1969 году местная система ирригации получила название Большого Ставропольского канала, но по-прежнему оставалась далека от завершения. Горбачев предложил построить дополнительный участок длиной 480 километров от Прикубанья до Калмыцких степей, чтобы орошать еще 800 тысяч гектаров земель. И снова он приступил к решению своей задачи, пойдя по типично советскому пути. Отдыхая в Кисловодске осенью 1970 года, Горбачев познакомился с министром мелиорации и водного хозяйства СССР, и тот не только обещал поддержку, но и посоветовал составить программу строительства на ближайшую пятилетку. Затем Горбачев принялся уговаривать Брежнева, которого как раз удачно подстерег в Баку, на праздновании 50-летия советской власти в Азербайджане. Потом Брежнев представил его план на рассмотрение Политбюро. Но как с некоторой обидой писал позже про это заседание Горбачев – “меня даже не стали приглашать”, зато сам Брежнев с лихвой искупил такое невнимание, так как похвалил “новых, молодых руководителей, которые ставят вопрос крупно, по-государственному”, и отметил, что их “надо поддерживать”[386].

7 января 1971 года ЦК КПСС и Совет министров СССР объявили Большой Ставропольский канал Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. Это означало, что туда теперь срочно направлялась вся необходимая техника, свозились на работу тысячи молодых специалистов со всей страны. В 1974 году был завершен один из основных тоннелей и пущена вторая очередь. Брежнев старался следить за продвижением работ и всякий раз, встречая Горбачева, расспрашивал его про “канал”. По-видимому, у генсека сложилось впечатление, что это самый большой канал в мире, а когда Горбачев сознался, что это не так, то Брежнев спросил: “Что же вы строите, строите – и конца не видно?” Такой вопрос можно было расценить как мягкий выговор, однако Горбачев и его сумел обратить к выгоде: стал подгонять строителей канала, чтобы те работали еще быстрее[387]. В 1978 году, еще до переезда Горбачева из Ставрополя в Москву, он устроил торжественную встречу, чтобы отметить завершение очередного важного участка строительства. Горбачев в компании других руководителей из Ставрополья и прилегающих областей, а также высокопоставленных московских чиновников стоял на деревянном помосте прямо над несущейся по каналу водой, а над головой у него развевалось знамя с гордой надписью: “Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики”. Все были в касках. Местный журналист писал: “Особенно шла каска Михаилу Сергеевичу, будто он только что отложил отбойный молоток: оживлен, говорлив, улыбчив”. Горбачев особенно радовался тому, что только что завершенный участок канала проходит мимо родной станицы Юрия Андропова и должен орошать ее поля[388].

Брежнев постоянно теребил Горбачева не только из-за “канала” – он все время интересовался, как идут дела в его “овечьей империи”. Ставропольский край с его почти 10-миллионным поголовьем овец давал 27 % всей тонкорунной шерсти, производившейся в СССР[389]. Однако выполнение годовых планов было делом нелегким. Горбачев вспоминал, что “на овцеводство смотрели как на отрасль, где все решается само собой: выпустил овец на пастбища, и вся забота. Обманчивое представление! Кто-то правильно сказал: занятие овцеводством требует профессорской эрудиции”[390]. Гордясь собственной эрудицией, он распорядился переводить маточные отары с пастбищ в механизированные овцекомплексы, а затем помещать молодняк на большие механизированные откормочные площади. Но оказалось, что овцы, которые вольно пасутся на природных пастбищах, гораздо жирнее и здоровее тех, что топчутся в тесных загонах. Потом он понадеялся сделать образцом для подражания одного талантливого овцевода, чьи отары давали рекордное количество шерсти, но, увы, других мастеров, способных творить подобные чудеса, так и не нашлось. Местный репортер вспоминал, что иногда Горбачев устраивал разнос тем, кто не справлялся с поставленными задачами, а заодно и журналистам, которые рассказывали об этих провалах в прессе. В итоге никакие новшества Горбачева не помогли увеличить количество ежегодно состригаемой шерсти. Правда, он выбил на свои эксперименты дополнительные деньги из Москвы[391]. Можно было снова считать себя победителем.