Гораций

17 марта в храме богини Земли открылось заседание сената, но заговорщики на него не явились. Тем не менее их сторонники внесли предложение объявить Цезаря тираном и наградить его убийц. Однако Марк Антоний, внимательно следивший за ходом заседания, внезапно взял слово и заявил, что коль скоро Цезарь будет объявлен тираном, то необходимо отменить все его законы, назначения и имущественные пожалования. Его слова резко охладили пыл сенаторов, поддерживавших заговорщиков. Антоний прекрасно знал, что очень многие из них получили свои должности как раз из рук «тирана» и, безусловно, не захотят с ними расставаться. Пока сенаторы спорили, у храма богини Земли собралась огромная толпа, требовавшая мести за убийство Цезаря, и Марку Антонию пришлось на время покинуть заседание, чтобы успокоить народ. В итоге сенат, по предложению Цицерона, выработал компромиссное решение, устроившее всех: амнистировать заговорщиков, но не объявлять Цезаря тираном, не одобрять его убийство, оставить в силе все его распоряжения, причем не только уже обнародованные, но и содержащиеся в его бумагах, а тело диктатора торжественно захоронить на Марсовом поле[127].

По требованию Луция Кальпурния Пизона, тестя Цезаря, 19 марта было оглашено завещание покойного диктатора, хранившееся у весталок — жриц римской богини Весты. Особа весталок была священна и неприкосновенна, поэтому им очень часто передавали на хранение ценные документы, в том числе завещания. В своем завещании Цезарь, помимо всего прочего, объявлял главным наследником Гая Октавия, внука своей сестры, усыновлял его и передавал ему свое имя. Народу он завещал свои сады за Тибром и по 300 сестерциев каждому гражданину[128]. То, что в завещании был упомянут Децим Брут, один из убийц Цезаря, вызвало явное возмущение граждан и сильно поколебало авторитет заговорщиков.

Похороны Юлия Цезаря состоялись 20 (или 22) марта 44 года до н. э. По сообщению Светония, «вместо похвальной речи консул Антоний объявил через глашатая постановление сената, в котором Цезарю воздавались все человеческие и божеские почести, затем клятву, которой сенаторы клялись все блюсти жизнь одного, и к этому прибавил несколько слов от себя. Погребальное ложе принесли на форум должностные лица этого года и прошлых лет. Одни предлагали сжечь его в храме Юпитера Капитолийского, другие — в курии Помпея, когда внезапно появились двое неизвестных, подпоясанные мечами, размахивающие дротиками, и восковыми факелами подожгли постройку. Тотчас окружающая толпа принялась тащить в огонь сухой хворост, скамейки, судейские кресла, и всё, что было принесенного в дар. Затем флейтисты и актеры стали срывать с себя триумфальные одежды, надетые для такого дня, и, раздирая, швыряли их в пламя; старые легионеры жгли оружие, которым они украсились для похорон, а многие женщины — свои уборы, что были на них, буллы и платья детей»[129]. Затем разъяренный народ с факелами кинулся к домам заговорщиков и попытался поджечь их. По ошибке был убит встретившийся на пути толпы поэт Гай Гельвий Цинна, которого спутали с истинным заговорщиком Луцием Корнелием Цинной[130]. Испуганные неутихающим народным буйством, многие заговорщики в конце марта — начале апреля спешно покинули Рим и бежали: Децим Брут — в Цизальпинскую Галлию, ранее назначенную ему по приказу Цезаря, Тиллий Цимбр — в Вифинию, Требоний — в Азию, а Марк Брут и Кассий — в италийские поместья своих друзей[131].

Марк Антоний как самый близкий соратник Цезаря решил занять место погибшего. Еще в ночь с 15 на 16 марта он распорядился перенести к себе домой архив Цезаря, содержавший важные секретные документы, а также все денежные суммы, хранившиеся у диктатора. От имени Цезаря Антоний стал издавать многочисленные законы, якобы найденные среди бумаг покойного, отдавать распоряжения и назначать своих людей на высшие должности. Он пытался руководить Римским государством единолично и даже заставил сенат разрешить ему иметь личную охрану, численность которой довел до шести тысяч человек[132]. Однако в сенате были сильны позиции сторонников заговорщиков, и Антоний не мог с этим не считаться. Он пытался сблизиться с оппозицией, дабы перетянуть весь сенат на свою сторону. Так, например, он утвердил распределение провинций на 44 и 43 годы до н. э., якобы в полном соответствии с указаниями покойного Цезаря, и в числе наместников оказались некоторые из убийц Цезаря. Кроме того, Антоний предложил вызвать из Испании Секста Помпея (сына погибшего Гнея Помпея Магна), являвшегося кровным врагом Цезаря, и передать ему командование римским флотом, а также выплатить компенсацию за конфискованное имущество отца[133]. Тем не менее заручиться полным расположением сенаторов Антонию так и не удалось. Поэтому в апреле 44 года до н. э. он отправился в Южную Италию, чтобы призвать в Рим находившихся там ветеранов Цезаря и тем самым укрепить свое положение.