Гораций

На 15 марта 44 года до н. э. в курии Помпея было назначено очередное заседание римского сената. Заговорщики выбрали именно этот день для покушения на Цезаря, поскольку вскоре он собирался уехать в Грецию для финальной подготовки парфянского похода. Но их замысел едва не сорвался, так как диктатор, встревоженный многочисленными и весьма зловещими предзнаменованиями, решил остаться дома. Тогда Децим Брут, проявив недюжинное коварство, пришел домой к Цезарю и уговорил его отправиться в сенат. По пути Цезаря попытались предупредить о заговоре и даже вручили свиток с доносом на заговорщиков, но диктатор не успел его прочитать. Кроме того, по свидетельству Плутарха, «какой-то гадатель предсказал Цезарю, что в тот день месяца марта, который римляне называют идами, ему следует остерегаться большой опасности. Когда наступил этот день, Цезарь, отправляясь в сенат, поздоровался с предсказателем и шутя сказал ему: „А ведь мартовские иды наступили!“, на что тот спокойно ответил: „Да, наступили, но не прошли!“»[123].

Войдя в курию Помпея, где должно было состояться заседание сената, Цезарь направился к своему креслу. Марка Антония, ближайшего соратника Цезаря и консула 44 года до н. э., Децим Брут нарочно задержал на улице, вступив с ним в длительный разговор. Как пишет Плутарх, «при входе Цезаря сенат поднялся с места в знак уважения. Заговорщики же, возглавляемые Брутом, разделились на две части: одни стали позади кресла Цезаря, другие вышли навстречу, чтобы вместе с Туллием Кимвром (Луций Тиллий Цимбр. — М. Б.) просить за его изгнанного брата; с этими просьбами заговорщики провожали Цезаря до самого кресла. Цезарь, сев в кресло, отклонил их просьбы, а когда заговорщики приступили к нему с просьбами, ещё более настойчивыми, выразил каждому из них свое неудовольствие. Тут Туллий схватил обеими руками тогу Цезаря и начал стаскивать её с шеи, что было знаком к нападению. Каска первым нанес удар мечом в затылок; рана эта, однако, была неглубока и не смертельна: Каска, по-видимому, вначале был смущен дерзновенностью своего ужасного поступка. Цезарь, повернувшись, схватил и задержал меч. Почти одновременно оба закричали: раненый Цезарь по-латыни — „Негодяй Каска, что ты делаешь?“, а Каска по-гречески, обращаясь к брату, — „Брат, помоги!“ Непосвященные в заговор сенаторы, пораженные страхом, не смели ни бежать, ни защищать Цезаря, ни даже кричать. Все заговорщики, готовые к убийству, с обнаженными мечами окружили Цезаря: куда бы он ни обращал взор, он, подобно дикому зверю, окруженному ловцами, встречал удары мечей, направленные ему в лицо и в глаза, так как было условлено, что все заговорщики примут участие в убийстве и как бы вкусят жертвенной крови. Поэтому и Брут нанес Цезарю удар в пах. Некоторые писатели рассказывают, что, отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары. Либо сами убийцы оттолкнули тело Цезаря к цоколю, на котором стояла статуя Помпея, либо оно там оказалось случайно. Цоколь был сильно забрызган кровью. Можно было подумать, что сам Помпей явился для отмщенья своему противнику, распростертому у его ног, покрытому ранами и еще содрогавшемуся»[124].

Марку Бруту после убийства Цезаря не удалось выступить перед сенаторами, которые в панике разбежались из курии Помпея. Тогда заговорщики с криками, что они убили тирана и вернули римлянам свободу, ринулись на форум, но затем, испугавшись, что за ними никто не последовал, укрепились с отрядами преданных рабов и гладиаторов на Капитолии. В городе начались сумятица и неразбериха, люди не понимали, что происходит, и стремились укрыться в своих домах. Когда на следующий день 16 марта к заговорщикам присоединились некоторые сенаторы, Марк Брут спустился с Капитолия и выступил перед толпой на форуме с пламенной речью, призывая восстановить подлинно республиканское правление. Но его речь не встретила сочувствия у растерянного народа, и смущенный Брут вновь скрылся с товарищами на Капитолии[125]. Тем не менее к заговорщикам неожиданно примкнул Публий Корнелий Долабелла (76–43) — один из лидеров цезарианцев, консул-суффект 44 года до н. э.

Консул Марк Антоний (83–30) и начальник конницы Марк Эмилий Лепид (90–12) хотели немедленно отомстить за убийство диктатора, но побоялись, что сенат встанет на сторону заговорщиков. После переговоров между ними и сторонниками заговорщиков было решено созвать сенат и совместно решить все вопросы. Однако уже к утру 16 марта Лепид ввел в Рим верные ему войска и занял форум[126].