Гопакиада

Ситуация осложнялась еще и жесточайшим расколом в зарубежном Центре ОУН(б), вернее, в сформированной еще в 1944-м УГВР (Українськой головной визвольной раде) — структуре, якобы не имеющей никакого отношения к крепко запачканной сотрудничеством с нацистами ОУН и ориентированное на англо-саксонских союзников. Вождя покинули даже такие давние и близкие соратники, как И. Гриньох (вице-президент), Лев Ребет и Микола Лебедь, сумевший выйти на контакт с американцами. Эта оппозиция, добавив к аббревиатуре УГВР еще две буквы — ЗП («закордонне представництво»), в середине 1945 года открыто заявила о себе, публично отмежевавшись от Бандеры и теорий Донцова. В ответ Вождь, исключив из ОУН «предателей», добавил к названию своей ОУН буквы ЗЧ («закордонні частини»). В начале 1946 года, когда Бандере удалось наконец найти покровителей в лице англичан, раскол стал официальным. Вновь полилась кровь. В 1948–1950 годах по личному указанию Бандеры были проведены масштабные «зачистки» сторонников Лебедя. Следствия и казни проводились под городком Миттенвальде, под бдительным оком оккупационных властей и при их полном невмешательстве.

Закордонные расправы перекинулись, разумеется, и в карпатские леса, окончательно съедая мятеж изнутри, но Шухевич, судя по всему, уже не имел сил прекратить бардак. Он сильно болел, не очень успешно лечился, а когда чувствовал себя лучше, ездил в восточные области Украины, стараясь создать там ячейки на лучшие времена. 5 марта 1950 года место его пребывания было установлено МГБ, и «аятолла», по разным данным, то ли погиб при попытке оказать сопротивление, то ли застрелился. В личном архиве, изъятом на конспиративной квартире, обнаружилось немало документов, позволивших органам начать планомерное уничтожение еще действующего подполья. Но главное, была наконец найдена крайне интересовавшая советские спецслужбы документация по плану «Оса-1» (сохранение «национальной сознательности» галичанами, высланными на поселение в Киев и восточные районы УССР). А также пресловутые «схемы» «Дажбог» (сохранение кадров и глубокая конспирация), «Орлик» (создание позиций в Восточной Украине) и «Олег» (подготовка молодежного резерва). Поэтапно расписывая детали работы, автор в отдельной записке пояснял, что «власть большевиков непременно станет разлагаться сама в себе», а потому «главная задача революционеров состоит в том, чтобы сделаться для Советов своими и войти в разные органы, также в милицию»; если, подчеркивал автор, они сумеют сделать это, то не позже 1985 года они «смогут и выйти на свет, и, возможно, невоенным путем взять власть на всей Украине».

Спустя всего несколько месяцев Василий Кук-Лемиш», преемник «аятоллы» и последний официальный командующий УПА, издал директиву о снятии имени Бандеры с лозунгов подполья и о запрете еще продолжающим борьбу сторонникам называться бандеровцами…

Послесловие Анатолий Вассерман

Труд известного историка (а по совместительству еще и писателя, поэта, политика) Льва Рэмовича Вершинина обрывается на точке знаковой, но далеко не конечной. Еще несколько лет ушло на зачистку Галичины от тех, чьи преступления под знаками трезубца и свастики исключали всякую возможность примирения, и от примирения с теми, кого могли простить родственники жертв.

Но история вообще не кончается. Сейчас наследники лозунгов Духинского, Донцова и Бандеры вновь подмяли под себя юг нашей общей Руси, вновь пытаются превратить меньшую часть единого народа в оружие, заточенное против большей части, вновь кладут родную землю и родных людей под любых иноземцев, лишь бы остаться первыми парнями на деревне. Тем важнее понять, откуда идут корни духовной заразы, предоставляющей чужим столь удобную возможность разделять и властвовать.

Вершинин — достаточно сильный историк, чтобы не идти на поводу привычных схем. Например, его исследование дает совершенно иной облик Яна Адама Стефановича Колединского (aka Иван Степанович Мазепа — после перехода из католичества в православие), нежели знаком мне по учебникам истории. Но его трактовка убедительнее канонической и содержит несравненно меньше противоречий. Похоже, старый гетман действительно не предал страну по своей воле, а оказался вынужден следовать давлению казачьей верхушки — старшины. Тем преступнее старшина как сословие.