Гоп-стоп, битте!

«Было время, был я беден и копейке лишней рад. На еду хватало меди только-только, в аккурат…». А почему «Любэ», почему ансамбль называется «Любэ»? Как похоже на Любу. Как похоже… «Было время, был я весел без причины, просто так. Износилось столько кресел на вокзалах в городах». Черт побери, как хочется надраться под такую музыку. А почему бы и нет? Профессор Глюк обещал вакансию к концу года. Есть время протрезветь. «Ночь яблоком стучит в окно, а в округе теряется птицы крик. Знаю, знаю, знаю одно: был душой я молод, а теперь старик».

Нет, это невыносимо, это про меня, это про меня, конечно.

Интересно, был ли оркестр на похоронах? Тропинка была. К русским погостам в деревне — всегда тропинки. А вот эти строчки — про измену. Что он имел в виду? То, что было с Людой? С ума сойти. Нужно отвлечься. Нужно отвлечься. А вечером выпить.

«Порядочный человек всегда становится меланхоличным, когда наступает вечер».

Это Ремарк, конечно. А кто это конкретно сказал? В чьи уста вложил перл?

Открыл «Три товарища». Полистал. Задержался на словесной дуэли Роберта Локампа с незнакомым толстяком. Столкнулись на улице. Обменялись любезностями: «задумчивый кенгуру, душевнобольной недоносок, заплесневелый павиан, коровья голова, разъедаемая раком, бродячее кладбище бифштексов».

Господи боже мой, какое убожество! Не проще ли было сказать: «Пшел на х… козел!»

Надо к деду съездить. Подстричь. Никому не позволяет приближаться с ножницами, кроме него. Упрямый. Все качества характера нивелировал, а упрямство оставил в неприкосновенности.

Захлопнул роман и поехал к деду.

* * *

Они столкнулись с Матильдой, как Роберт Локамп — с красноречивым толстяком. Только диалог сложился иначе.

Она выходила из пансионата. И на ней не было лица. Что, интересно, сказал ей супруг? Чем омрачил? Очень любопытно. Очень.

— Ну как дед? — Знал, что сарказм бьет больнее оскорбления, хотел спросить, любуясь замешательством: «Сыночка видеть не желает? Пора бы уже познакомиться».

Хотел, но не спросил. Поверженных не бьют.

— Оскару значительно лучше. — И пошла, забыв придать походке привычную для кокетки эротичность.

…

Дед сидел в кресле. Спиной к нему. Сегодня он изменил Елене Петушковой с ее высшей школой верховой езды и смотрел конкур.

Дымилась кубинская сигара Bolivar Royal Coronas. Высший сорт. Богатый аромат. Ручная закрутка. На столе классную сигару не свернуть. На шоколадном бедре мулатки катать надо. Пот молодой женщины придает вкусу особую ноту, так считал дед.

Рядом на столике — гильотина для сигар, ножницы для выравнивания обреза. Раскрытый томик Паллада. Безжалостная обводка двух цитат кровью фломастера: «Пусть никогда госпожою не станет служанка» и «Гессий не умер, повержен богинею Мойрой — напротив, сам он своею рукою Мойру низринул в Аид».

В последнее время дед уже не спрашивал при встрече: «А где Михаэль?» Хотя и по имени не называл. «Мой мальчик» — и все. И непонятно было, кого он имеет в виду: сына или внука.

Объятие. Поцелуй. «Я рад тебе, мой мальчик». Ни слова про Матильду. Словно и не видел ее пять минут назад.

— Ты снова стал курить?

— А я и не бросал. — Лукавый прищур. Оценка произведенного впечатления.

Зеркало на журнальный столик. Чтобы видел процесс. Накидку на шею. Чтобы не падали волосы на бархат пижамы. Чик-чик-чик…

— Как тебе удалось так сохранить волосы? Завидно даже. Гуще моих.

— Я не спал на чужих подушках.

— Да уж. А знаешь, дед, у русских есть песня: «Вторая молодость приходит к тому, кто первую сберег». Это про тебя.

— Не льсти мне.

Встретились глазами в зеркале. Синь в синь.

— Ранили тебя в России, мой мальчик? (Дед был ранен в Белоруссии.)

— Убили, — хотел ответить, но дед опередил:

— Все проходит. Не жалей ни о чем. И не кори себя за содеянное. Все проходит. Все! — Увидел изумление на лице внука, улыбнулся: — Ухо мне не отрежь.

Бог мой! Он же здоров. Абсолютно здоров. Он в ясном уме и твердой памяти. Говорил же Гиппократ еще в пятом веке до нашей эры о пользе верховой езды при многих заболеваниях, в том числе при атеросклерозе и умственной отсталости. Но чтобы излечиться, созерцая фильм с прелестной женщиной на коне, это… А если он давно уже пришел в себя и притворялся? Не позавидую я в таком случае Матильде. Не позавидую.

— Ну вот. — Снял накидку. — Нравится?

— На Дон Кихота похож. Неплохо. Спасибо. А ты знаешь, что Дон Кихот на испанском означает дон «конская задница»? Не веришь? Спроси у испанцев. — Дед смеялся, и нельзя было понять, шутит он или нет. — Купишь мне видео. Последний стипль-чез.

— Ты же его не любишь. Там кони ноги ломают о глухие препятствия.

— А я не для удовольствия, а для душевного здоровья. Микстура тоже горькая, но ведь ее пьют.

— Убедил. Тебе какой? Большой Пардубинский или Ливерпульский?

— Ливерпульский, конечно. Его проводят в апреле. Забыл? Большой Пардубинский состоится только через неделю, — протянул деньги.

— Обижаешь, дед, — отрицательно мотнул головой. — Я куплю.