Гоп-стоп, битте!

Мягко щелкнул язычок английского замка, интимно отгораживая уютный кабинет от казенной неприкаянности коридора. Ну какой же это кабинет? Скорее будуар. Мягкая мебель, ковер, приглушенная музыка.

Приятная молодая женщина поднялась из-за стола, подошла, почти коснувшись высоким бюстом. Подала руку. Энергичное рукопожатие. Горячая, сухая, очень мягкая ладонь.

— Меня зовут Матильда. Мне больше тридцати, но меньше сорока. Сколько — не скажу. Вам уже говорили, что для меня не существует мужчин старше двадцати пяти. Вам сколько?

Не дождалась ответа, усадила на тахту, подвинула кресло, села напротив.

— Неужели ничего не помните? Ой как интересно! Вы не мой профиль, но в вас что-то есть. Что? Еще не знаю. Не знаю, но чувствую. Слушайте, Михаэль, а правда, что вас сначала доктор Савушкин назвал Михаилом, а теперь оказалось, что вы Михаэль?

— Да, я Михаэль.

— Замечательно! Слушайте, Михаэль. У меня приятель — судебный эксперт, прозектор. Мы с ним в одной группе учились. Его тоже Мишей зовут, он толстенький такой, так мы его медвежонком звали. Представьте, приезжает к нам в город женщина из Канады по туристической путевке и внезапно умирает от инфаркта миокарда. Медвежонок ее вскрывал. И знаете что? У нее даже цвет подкожной жировой клетчатки абсолютно не такой, как у наших гражданок. Вот что значит другое питание, другая вода, другая экологическая среда. Вот мне кажется, что и у вас цвет подкожной жировой клетчатки резко отличается от цвета жировой прослойки наших мужчин. Встаньте, разденьтесь.

Увидела смущение, улыбнулась.

— Ну хорошо, хорошо, разденьтесь только до пояса.

Михаэль снял халат и остался в кальсонах.

Оглядела, подошла, положила ладони на мощно развитые грудные мышцы, поводила указательными пальцами вокруг сосков.

— Вы мне нравитесь. А вам нравится запах моих духов, понюхайте, как пахнет у меня за ушком.

Михаэль нагнулся, ощутил теплый аромат и нечаянно дотронулся губами до мочки уха.

Отодвинулась. Опустила глаза. Задержала взгляд на интересном. Отметила положительную динамику.

— Садитесь пока, милый Михаэль. Если вам холодно, можете накинуть халат. Не холодно? Я так и знала. А вы знаете, мне в первый раз приходится иметь дело с пациентом, утратившим память. Обычно профессор Минкин присылает ко мне молодых людей, я уже сказала, не старше двадцати пяти. Говорила или нет?

— Говорили.

— Очень хорошо.

— Спрашивается, какое отношение имеет сексопатолог, сейчас модно говорить «сексолог», какое отношение имеет сексолог к человеку, совершившему попытку суицида. Вы знаете, что такое суицид?

— Суицид — это самоубийство.

— Умница, можно я вас поцелую?

Дотронулась губами до краешка рта, и Михаэль вздрогнул от чудного томления внизу.

— А откуда вы знаете?

— Мне кажется, я знал это всегда.

— Так какое отношение я имею к молодым самоубийцам? Отвечаю. Самое прямое. В девяноста девяти и девяти десятых случаев основная причина самоубийств — непорядок в нижнем этаже мужчины. Нет, тут не Фрейд. Фрейда самого нужно было сдать в психлечебницу, и знаете почему? Потому что только законченный половой извращенец станет подводить сексуальный базис под взаимоотношения сына, матери и отца. Ну не ревнует сын отца к матери, а если и ревнует, то не на сексуальной почве. Животные ведь тоже ревнуют, без всякой на то половой причины. У меня есть два щенка, совершенно изумительные создания. Так вот, если я одного глажу, а другого нет, знаете как обделенный вниманием расстраивается? При чем тут взаимоотношения полов? Об этом не только писать псевдонаучные труды, об этом думать нельзя. Табу! Мужчина ласкает женскую грудь, у нее набухают соски и увлажняется от предвкушения близости лоно. Но тот же сосок женщина дает ребенку, и нет больше любовницы, а есть мадонна, кормящая младенца, у которой нет и не может быть никаких других чувств, кроме материнской нежности, умиления и благостности. Оставьте взаимоотношения матери и ребенка в их первозданной природной чистоте. Есть что-то грязное, нечистое во всех этих попытках осквернить святое, прикрываясь методом психоанализа. Самые мерзопакостные извращенцы в современном обществе — это душеведы-психотерапевты. Только всех других извращенцев презирают, а этим еще и платят за услуги. А как звали Фрейда?

— Зигмунд.