Гонщик

Волны Спящего моря лизали мягкий оранжевый песок, трепетала на ветру яркая листва зонтиковых деревьев. Испанский архипелаг — скопление островов и островков общей площадью в несколько сот квадратных километров — грелся в лучах субтропического солнца. Саймон облокотился о белокаменный парапет полуразрушенной террасы, полной грудью вдыхая солоноватый воздух. Его глаза блестели, на губах играла улыбка. Каждое утро перед завтраком он глотал по капсуле мейцана и чувствовал себя великолепно. Шеф встретил его как героя, «Страсти в системе Раксы» уже принесли «Перископу» солидную прибыль. Сейчас Саймон восстанавливал подорванные силы в Иммортелии, одном из самых роскошных курортов Ниара. Вокруг было полно «живого сырья», но он прилетел сюда не для работы. Кроме него, в Иммортелии находилось еще несколько эксцессеров, и он мог общаться с себе подобными, не снисходя до серой толпы.

— Ну кто в наше время рисует красками по холсту? Это же устарело! — услыхал он позади знакомый ехидный голос. — Вот отсталый народ!

Саймон обернулся: по извилистой лесенке спускались с холма двое эксцессеров, Сейго и Джельда. Оба находились под действием мейцана, а потому мчались вниз наперегонки, ловко перепрыгивая через разбитые ступеньки (в обычном состоянии никто из них, включая Саймона, даже близко к такой лестнице не подошел бы). Реплика была адресована пожилому художнику, который устроился с мольбертом на гребне склоне.

— Слыхал, как я его? — ухмыльнулся Сейго. — Людей надо ставить на место!

— Гениальный Саймон Клисс! — Джельда выдавила кислую улыбку (ее последняя работа, «Скандал в Зеркальном салоне», имела посредственный успех, и теперь она люто завидовала триумфу коллеги). — Такой гениальный, что аж тошнит! Мы все должны брать с тебя пример. Не зазнавайся, понял? — Вдруг она схватила Саймона за нос и сильно дернула. — Будешь зазнаваться, я тебя вот так, и вот так! А Терезенцию опять разнесло, как на дрожжах, знаете?

Саймон ошеломленно потер пострадавший нос и на шаг отступил. Джельда непредсказуема — среди мужчин-эксцессеров бытовало мнение, что именно в этом и заключается ее неповторимый шарм. Вслух Саймон с этим не спорил (только последний дурак станет опровергать общепринятую в компании точку зрения!), но в глубине души недолюбливал Джельду и даже побаивался. Ему нравились беззащитные, пугливые девушки — с ними он чувствовал себя в безопасности.

— Ой, ты куда встал? — взвизгнула Джельда. — Не топчи мою тень, бессовестный… это же плохая примета!

Как и все женщины-эксцессеры, она была болезненно суеверна. Саймон демонстративно вытер ноги о ее тень — остроумная шутка, — но тут Джельда потянулась к его носу, и он проворно попятился.

— Ага, испугался, трусишка! Терезенция, говорю, аж вот такая стала, когда выходит на связь, на экране одна морда перекошенная! Доктор Вышинский из-за нее скоро повесится.

Джельда имела в виду Терезу Салкадо, связную «Перископа», которая жила в Хризополисе, столице Ниара. Начинала Тереза как многообещающий эксцессер, но потом по состоянию здоровья сменила работу на более спокойную. Она страдала хроническим целлюлитом, кроме того, ей ежегодно приходилось с помощью пластических операций приводить в порядок деформированное лицо и удалять избыточные жировые отложения. В девяносто девяти случаях из ста современная медицина шутя справлялась с такими проблемами, но Тереза была исключением. Даже доктор Вышинский, известное на всю Галактику светило косметической хирургии, не мог ей помочь: он делал Терезе очередную операцию, а несколько месяцев спустя результат сходил на нет. Она вела затворнический образ жизни и общалась со своими многочисленными знакомыми по видеофону (общение заключалось, как правило, в обмене свежими сплетнями). По тому, сколько процентов Терезы появлялось на экране, можно было определить, далеко ли ей до новой операции. У себя дома она жила в окружении всевозможных талисманов, амулетов и прочих «положительно заряженных» штуковин, твердо убежденная в том, что эти предметы ее «спасают» (хотя, как показывала практика, уберечь ее от целлюлита и деформаций они не могли).

— Да с ней всегда так, — равнодушно бросил Саймон. Благодаря мейцану он чувствовал себя ловким, сильным и здоровым, чужие болячки его не волновали.

На вершине холма появились две женщины и начали осторожно спускаться к террасе. Вдруг одна оступилась и упала — еле удержалась, чтобы не покатиться по ступенькам. Джельда резко и визгливо расхохоталась.

— О, о, о, какой эксцесс — Джельда смеется! — заметил Сейго.

Джельда смеялась редко — лишь в тех случаях, когда с кем-нибудь приключалась неприятность. Саймон тоже ухмыльнулся: его забавляло — до чего неловки и неуклюжи люди, которые не принимают мейцан. Женщины поспешно удалились.

— Пойдем на пляж? — предложил Сейго. — Тут скукота…

Все трое бросились к лестнице, причем Джельда вырвалась вперед, крикнув: «Я дама, вы… меня пропускать должны!» Когда поравнялись с художником, Саймон громко произнес:

— Плохонькая мазня!