Гонконг. Почти что пенсия

Я внимательно слушаю, такие сделки не новость, они происходили и будут всегда происходить. Компании сливаются, на рынке периодически появлялся единоличный гегемон, огромный мутант, который подминает под себя как потребителя, так и других игроков. По сути становятся монополистом.

Часто подобные соглашения блокирует государство, потому что они хоронят здоровую конкуренцию, но на мой логичный вопрос об этом Тиао отвечает отрицательно.

— Знаешь, что приблизило сделку, Юн? После чего советы директоров обеих компаний пошли семимильными шагами к соглашению?

— Понятия не имею, — нет никакого желания гадать на кофейной гуще.

Больше того, я толком не понимаю, куда идет разговор и почему Тиао начала настолько издалека.

Но раз начала, значит так надо, есть смысл проявить терпение, пока спутница перейдет к конкретике.

— Никто не имеет, — фыркает девица. — Потому что мы скрыли информацию как от средств массовой информации, так и от «доброжелателей». Но увы… моя недоработка привела к тому, что информация просочилась. Нет, не в сеть, не журналистам, а к тому, кому она действительно была необходима.

Она тяжело вздыхает, ерзает на кресле.

Наш автомобильчик сворачивает с главной дороги под «тупик», но знак Тиао прекрасно видит. Дорога, пусть не круто, все таки ведет верх.

— Мой отец последний год был серьезно болен, — признается она.

— Чем?

— Неважно, Юн… понимаешь, они дождались, когда отец сдаст и согласились наконец подписать договор. А он… папа знал, что жить ему осталось всего несколько месяцев. И решил забрать от жизни то, что как казалось, не получал. Пошел вразнос Юн, понимаешь?

— Понимаю, но не совсем понятно зачем кому-то было ждать его… смерти.

Мне действительно не совсем понятно, что это изменит, ну разве, что добавит некоторых чисто бюрократических сложностей.

— Тут надо знать главное препятствие по сделке. За моим отцом контрольный пакет акций компании и он категорически против продавать их на бирже.

— И?

Тиао пожимает плечами:

— После его смерти я не сразу вступлю в наследство, а пока я не могу быть лицом принимающим решения, управление перейдет в руки моего дяди. Он даст процессу зеленый свет.

Далее напрашивался логичный вопрос — какому процессу, но я не стал его задавать. Сама скажет, разговор и так дается ей нелегко.

Тиао задумывается, наверняка размышляет на тему — стоит ли мне знать лишние подробности. Но видимо без них не обойтись.

Опять ловлю себя на мысли, что мне толком непонятно, что она от меня хочет.

— Они выставят акции компании на торги, затем купят их через подставных лиц и тем самым лишат отца контрольного пакета. По сути это рейдерский захват, Юн, но задуманный со всем соблюдением закона. Их юристы не зря едят свой хлеб.

Перевариваю информацию. Законов Гонконга я не знаю, пока не приходилось сталкиваться, но что-то подсказывает, что такая схема вряд ли будет безупречнв с юридической точки зрения. Однако Тиао говорит о соблюдении норм.

Мы заканчиваем подьем, выехав на смотровую площадку, с которой на Гонконг открывается просто умопомрачительный вид. Место действительно стоит того, чтобы потратить время и приехать. И да, здесь чувствуется особая энергетика.

Тиао глушит автомобиль, дергает ручник и откидывается наконец на спинку.

— Допустим. Чего ты ожидаешь от меня? — спрашиваю. — Акции я не куплю, ты не хуже моего знаешь, что у меня отрицательный социальный рейтинг…

Говорить про то, что отца я тоже не воскрешу, неверно — в этом месте прикусываю язык.

— Поэтому давай либо конкретнее, либо спасибо за содержательную беседу и отличный вид на Гонконг — у меня куча дел.

— Стань моим отцом, Юн! — огорашивает меня Тиао.

— В смысле? — мои брови от удивления принимают форму домика.

— Мне нужно избежать допуска дяди к акциям, — девчонка начинает говорить резко и отрывисто. — Все знают, что отец серьезно болен, но никто не знает, что его больше нет. Я держу информацию в секрете и делаю все возможное, чтобы она никуда не просочилась.

— Разве не было публикаций в сми? — припоминаю новостные вырезки из папки Тиао.

Там, если помню верно, как раз о том, что её отец разбился, летя на мотоцикле…

— Ты не понял, это хорошо, — заверяет собеседница.

Погоди… открываю бардачок, достаю файл и заново рассматриваю вырезки из. Читаю заголовки, которые в прошлый раз пропустил мимо. В голове как переключатель срабатывает, всё становится на свои места. Складывается пазл, который делает нынешний разговор предельно понятным и теперь уже логичным. Больше того, логичной и понятной теперь становится моя смерть… и почему она нигде не афишировалась. По реестрам и базам, я умер около недели назад, а теперь мое имя всплывает в аварии на мотоцикле на окраине Пекина. По заметке журналистов, тело изуродовано настолько, что похороны пройдут в закрытом горбу.

Отец Тиао разбился и она выкрутила все так… я с восхищением кошусь на девчонку. Она сделала все искусно, что комар носа не подточит.

— Моя «смерть» — дело твоих рук?