Гонки на выживание (Солдаты удачи - 2)

И сграбастал, крепко прижал к себе Олега, кажется еще не понимающего того, что он сделал.

К ним подошел Добрынин. Он был в полном смысле слова зеленым от пережитого волнения.

-- Спасибо вам! -- сказал он. -- Вы даже не представляете, как я вам благодарен!

Откуда-то из толпы возник Штукин, подлетел невесомо, своей спортивной походкой.

-- Ну а я вам что говорил, Леонид Павлович! Золотые парни!

-- Да какие там золотые! -- с трудом выговорил Добрынин. -- Они не золотые... Но неужели вы журналисты?

-- Вот он журналист, -- сказал Муха и ткнул пальцем в грудь Артиста. -А я так... гонщик на выживание.

-- Ба! -- воскликнул Добрынин. -- По-моему, я вас видел в Москве и как раз на гонках в Крылатском, в ту субботу. Я там был председателем жюри.

-- Да нет, что вы, это я так... -- со смехом отмахнулся Олег, -- просто к слову пришлось.

Но Штукин как-то особенно посмотрел на него, и Муха понял, что случайно сболтнул лишнее.

-- Вернемся в Москву, -- сказал Добрынин, -- приходите ко мне, устрою вас на хорошее место.

-- Спасибо, -- сказал Мухин и поспешил поскорей скрыться за спинами гонщиков.

Он тоже узнал их. Там, в Крылатском, господин Добрынин под звуки фанфар надевал на Боцмана почетный знак победителя, а этот шустрый Штукин обряжал в тот белый костюм с хитрыми радиовисюльками, с которого все и началось.

* * *

И в этот вечер, как уже несколько дней подряд, Борис Лапичев, первый помощник вице-премьера Клокова, уже привычно включил телевизор в ноль двадцать пять, когда по Российскому каналу передавали очередной репортаж о ходе авторалли "Европа -- Азия". Компания Си-Эн-Эн, как всегда, вела прямые передачи через спутник прямо с места событий, а потом эти видеосюжеты расходились по всему миру, многократно повторяясь в информационных программах на всех континентах.

Интерес Лапичева к гонкам был вовсе не праздный: каждый репортаж он записывал на видеомагнитофон, а затем внимательно просматривал каждый кадр. Согласно договоренности где-то на картинке непременно должен был мелькнуть Ричард Слейтон в красной спортивной кепке козырьком назад -- это был сигнал ему, мистеру Лапичеву, подтверждающий, что все проходит по плану, все о'кей.

И в этот вечер он сидел у большого экрана своего "Панасоника", когда был показан ошеломляющий момент спасения российской технички, едва не сорвавшейся в пропасть. Сюжет был жуткий и сам по себе. Лапичев сидел, впившись в экран. На кадрах он узнал всех, с кем был связан в этой операции. Но было что-то еще, что не на шутку встревожило его.

И только потом, при просмотре записи, когда он поминутно включал "стоп-кадр", скрупулезно просматривая каждую фигуру и каждое лицо, он понял, что заставило его так насторожиться. В толпе людей, оцепенело смотревших на обреченную машину, он заметил знакомый силуэт стройного горбоносого парня. Знакомым показался и тот юркий ладный водитель, что вскочил в кабину и в последний момент спас машину от неминуемой гибели.

-- Не может быть! -- невольно вырвалось у него вслух, и холодный пот выступил на спине.

Он отмотал пленку назад и вновь нажал клавишу "play". Ну вот, так-так -- горбоносый и этот нежданный спаситель еще с каким-то парнем, надрываясь, волокут огромный камень и заталкивают его под задние колеса фургона... Вот этот маленький отчаянно-ловко взлетает на подножку, резким профессиональным ударом отбрасывает водителя-тяжеловеса и усаживается на его место за руль.

Лапичев включил "стоп-кадр", отпер сейф и достал кассету, снятую той ночью в загородном особняке, когда они сидели рядом с Клоковым, спокойно рассматривая парней внизу, в каминном холле. Сомнений не было -- это были они, Злотников и Мухин! И если они были там, то, стало быть...

Он снова вернулся к просмотру записи репортажа с гонок. Было еще что-то, и это "что-то" он нашел. И снова включил "стоп-кадр". Хотя снято было издали и не очень четко, он узнал еще одного человека. Выглянув из окна серебристого "рейнджровера" и приветственно подняв кулак, на него с улыбкой смотрел тот, кого они пытались найти уже не один день. Это был Чернецов, их Чернецов, который столько знал и на котором было завязано столько нитей и узелков.

Лапичев был слишком умен, чтобы хоть на секунду допустить совпадение или случайность. Таких случайностей быть не могло. Он выключил аппаратуру и вышел на балкон.

Послезавтра ему вылетать в Париж. Ну а дальше... Дальше -- понятно. Пусть дорогой Герман Григорьевич сам расхлебывает кашу, которую заварил. Без него, Бори Лапичева, вряд ли ему это удастся. Впрочем, при таком раскладе уже и Лапичев бы не помог. Главное теперь -- несмотря ни на что -- довести до конца свое.

Он взглянул на часы. Через двадцать минут -- сеанс связи. На его балконе висела большая тарелка спутникового телевидения. Никто не знал, что эта антенна могла работать не только на прием, но и на передачу. Дооборудование стоило безумных денег, но оно окупило себя уже тысячу раз, когда ему самому или по поручению Клокова необходимо было связаться с нужными людьми в дальних точках планеты -- в Америке, Японии, Франции, Рашиджистане или Чечне.