– Пьет кофе, смотрит на людей. Харальд тоже там, кофе пьет. Харальд?
– Сижу у двери, – сообщил Харальд Скуглунн. – У меня скоро желудок свернется.
– Он просто сидит?
– Сидит, никого не трогает, – подтвердил коллега. – Не думаю, что кто-то тут понял, кто он.
Вмешался Мортен П:
– Я послал Томми к нему домой, посмотреть, что там. Пока мы за ним приглядываем, это безопасно. Ты на связи, Томми?
– Я тут, – ответил Томми. – Обошел дом. Все тихо.
– Какие у вас планы на остаток вечера?
– Все зависит от планов Хаглунна, – ответил Мортен П. – Мы так просто не сдадимся.
– Держите меня в курсе, – попросила она.
Лине закончила разговор и въехала в туннель Хортенстуннелен. Она вдруг сообразила, что тот, кто похитил Линнею Каупанг и выкинул ее мобильный, ехал по той же дороге, что и она. Может, тоже направлялся в Эстфолл.
Девушка свернула к паромному терминалу, подъехала к окошку и купила билет. Очередь перед ней уже двинулась с места, и быстро пустили на борт.
Путь на пароме из Вестфолла в Эстфолл занимал полчаса. Лине использовала это время для чтения онлайн-газет. Обнаружение мобильного телефона Линнеи Каупанг упоминалось везде. Ничего нового об убийстве во Фредрикстаде она не нашла; даже в двух местных газетах ничего не было.
Без четверти десять она съехала на берег в Моссе. На этой стороне фьорда шел такой же сильный дождь. Лине ввела в навигатор адрес Мод Сведберг по улице Лилла Норрегатан в Истаде. Электронная карта показала, что она будет на месте почти в четыре утра. Лине уже устала, но решила ехать до тех пор, пока не почувствует, что ей действительно нужен отдых, и тогда уж поспать.
Через пятнадцать минут она проехала по Е6 съезд на Фредрикстад. Она продолжила путь, около одиннадцати часов пересекла Свинесуннский мост и оказалась в Швеции.
Еще через полчаса у нее стали закрываться глаза, и тогда Лине заехала на темную площадку для отдыха. Дождь барабанил по крыше. Она закрыла дверцы, откинула сиденье и закрыла глаза.
72
Курьер пришел незадолго до полуночи. Вистинг услышал, как перед домом остановилась большая машина, и открыл дверь прежде, чем водитель успел позвонить. Свет от фар автомобиля, чей мотор работал вхолостую, прорезывался сквозь дождь.
Курьер протянул ему большой белый конверт с пупырчатой пленкой внутри. Вистинг расписался на экране терминала, вернулся на кухню, положил толстое письмо на стол и достал из ящика острый нож. Потом сел и разрезал конверт.
Внутри был другой конверт, поменьше, он был уже вскрыт. Вистинг извлек содержимое; на столе оказался конверт с уликой А-3. Он узнал подпись Хабера и угловатый почерк, которым были вписаны номера дела и улики, время и место. Такие конверты для улик больше не использовались, но на нем не было вообще никаких признаков старения. Он семнадцать лет хранился под замком, его никто не трогал, и Вистинг приободрился от мысли о дактилоскопическом анализе. Он осторожно вернул все на место, положил большой конверт в папку для документов и направился к машине.
Возле дома Финна Хабера погода переменилась к худшему. Ветел выл в мачтах и реях. Крутые волны били по пристани, вздымались и падали. Из окон в темноту лился теплый свет. Вистинг наклонил голову и пошел к крыльцу. Его лицо было в брызгах соленой морской воды.
Старый техник-криминалист впустил Вистинга и пошел вперед него на кухню. Стены дома потрескивали, а с крыши как будто доносился протяжный вой.
Хабер уже разложил на кухонном столе бумагу и подготовил нужное оборудование. Вистинг думал, что увидит порошок для снятия отпечатков пальцев и кисточки, но на столе были только коробка из прозрачного пластика с крышкой, увеличительное стекло, фотоаппарат и коричневая склянка с пробкой.
Вистинг вынул конверт с пупырчатой пленкой из папки для документов и положил на стол.
– Как ты это собираешься сделать? – спросил Вистинг.
– С помощью кристаллов йода, – ответил Хабер. Он поднял коричневую склянку и потряс. – Самый старый и самый лучший метод. Когда кристаллы нагреваются, они превращаются в пар, минуя состояние жидкости. Пар соединяется с аминокислотами с жиром, оставшимся в отпечатках пальцев.
– Это может испортить отпечатки или бумагу?
– Нет. Йод не остается навсегда. Через несколько часов отпечатков видно не будет, но они останутся на месте. Йод не смывает с поверхности жиры и белки, как нитрат серебра. Если не получится с йодом, попробуем другие методы.
Вистинг кивнул. Он понял не все из того, что сказал Хабер, но бывший коллега говорил эмоционально и убедительно, и Вистинг чувствовал, что может доверить ему улики.
Финн Хабер натянул резиновые перчатки и осторожно достал семнадцатилетний конверт для улик из большого конверта и положил его на бумагу.
– Да, это мой конверт, – произнес он и улыбнулся.