Голый завтрак

– Знаешь, иногда он заставляет меня ждать три часа. А бывает, получается сразу, как сегодня. – Ник издал неодобрительный смешок, употребляемый для пунктуации. Своего рода извинение за то, что вообще разговаривает в телепатическом мире наркоманов, где лишь количественный фактор – «Сколько долларов? Сколько джанка?» – требует словесного выражения. Он знал, и я знал об ожидании все. Торговля наркотиками на всех уровнях происходит без расписания. Никто не приносит товар вовремя, разве что случайно. Наркоман работает на джанковом времени. Его тело – это его часы, и джанк в его теле – все равно что песок в песочных часах. Время имеет для него значение только в связи с его потребностью. Тогда он резко вторгается в чужое время и, подобно всем Чужакам, всем Просителям, вынужден ждать, если только случайно не угодит в сети неджанкового времени.

– А что я ему скажу? Он же знает, что я буду ждать. – Ник хохотнул.

Ночь я провел в «Неостывающих Банях» (гомосексуализм – лучшая из легенд, которыми может воспользоваться агент), где злобный служитель-итальянец создает нервозную обстановку, окидывая взглядом общую спальню в полевой бинокль с инфракрасным прибором ночного видения.

(«Эй вы, в северо-восточном углу! Я вас вижу!» – включает прожектора, заглядывает в люки в полу и в отдельные номера, стольких гомиков вывели уже в смирительных рубашках…)

Я лежал там, в своей не перекрытой кабинке, уставившись в потолок… слушал хрюканье, визг и ворчание в кошмарной полутьме беспорядочной, то и дело прерываемой похоти…

– Да отъебись ты!

– Возьми пару биноклей – может, хоть что-то увидишь!

Рано утром я вышел на улицу и купил газету… Ничего… Я позвонил из аптечного телефона-автомата… и попросил Отдел наркотиков:

– Лейтенант Гонсалес… Кто говорит?

– Позовите О’Брайена. – Мгновение помех, висящих проводов, прерванных связей.

– В Отделе человека с такой фамилией нет. А вы кто?

– Тогда позвольте мне поговорить с Хаузером.

– Послушайте, мистер, ни О’Брайена, ни Хаузера в нашем управлении нет. Так чего вы хотите?

– Слушайте, это очень важно… У меня есть информация о крупной партии героина… Я хочу говорить с Хаузером или О’Брайеном… Больше ни с кем я дела не имею…

– Не вешайте трубку… Соединяю вас с Алсибиадесом.

Мне стало интересно, осталась ли в Отделе хоть одна англосаксонская фамилия…

– Я хочу говорить с Хаузером или О’Брайеном.

– Ну сколько можно повторять: ни Хаузера, ни О’Брайена в нашем отделе нет… так кто это говорит?

Я повесил трубку и взял такси, чтобы выбраться из этого района… В машине я понял, что произошло… Меня отключили от пространства-времени, проход закрылся так же, как закрывается жопа угря, когда он перестает есть на пути к Саргассову морю… Вытолкали вон и заперлись изнутри… Больше никогда у меня не будет Ключа, Точки Пересечения… Отныне Копы обо мне больше не вспомнят… я предан забвению вместе с Хаузером и О’Брайеном, отправлен в недоступное джанковое прошлое, где героин всегда по двадцать восемь долларов унция и где можно вырулить сифилис тяги в Китайской Прачечной в Су-Фоллз… В далеком мировом зазеркалье, уходя в прошлое вместе с Хаузером и О’Брайеном… я цепляюсь за «нет-еще-пока» Телепатического Бюрократизма, Монополий Времени, Наркотиков Контроля, Наркоманов, пристрастившихся к Тяжелой Жидкости:

– Я придумал это еще триста лет тому назад.

– Тогда твой проект был неосуществим, а ныне он бесполезен… Как проекты летательных аппаратов да Винчи…

АТРОФИРОВАННОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ: А ВЫ БЫ?

К чему все это бумагомарание, переносящее Людей из одного места в другое? Вероятно, чтобы избавить Читателя от стресса, связанного с резкими перемещениями в пространстве и сохранить его Благосклонность? И вот куплен билет, вызвано такси, закончена посадка в самолет. Нам позволено мельком заглянуть в теплую межперсиковую впадину, когда Она (стюардесса, конечно) склоняется над нами и что-то невнятно бормочет о жевательной резинке, драмамине, даже о нембутале.

– Прими опийную настойку, милочка, и я услышу.

Я не «Американ Экспресс»… Если одного из моих персонажей видят прогуливающимся в городском прикиде по Нью-Йорку, а в следующей фразе развязный парень из Тимбукту рассказывает о юноше с глазами газели, можно предположить, что он (субъект, не живущий в Тимбукту постоянно) добрался туда на обычных транспортных средствах…

Агент Ли (четыре-четыре-восемь-шестнадцать) предпринимает курс лечения от джанка… пространственно-временное путешествие, зловеще знакомое, ведь джанк на каждом шагу ставит наркоману рогатки… курсы лечения, прошлые и будущие, челноком гоняют видения сквозь его призрачную субстанцию, дрожащую на неслышных ветрах ускоренного Времени… Сделайте укол… Любой Укол…

Страдания напоказ, полокружительные уколы в камере участка… «Ну что, Билл, героинчику захотелось? Ха-ха-ха!»

Временные полуобразы, которые тают при свете… карманы, полные гнилой эктоплазмы, выметаемой старым джанки, кашляющим и харкающим на утренних ломках…