Голый завтрак

– Карл, когда вы служили в армии… вероятно… да и наверняка бывали длительные периоды отсутствия… э-э… утешения и услуг со стороны прекрасного пола. В такие, несомненно, мучительные, тяжелые периоды у вас, вероятно, имелась журнальная фотография красотки?? А то и целый гарем таких фотографий?? Хи-хи-хи…

Карл взглянул на доктора с нескрываемым отвращением.

– Да, конечно, – сказал он. – И не только у меня, у всех.

– А теперь, Карл, я хотел бы показать вам несколько фотографий красоток. – Он достал из ящика стола конверт. – И попросить вас, если нетрудно, выбрать ту, которой вы больше всего хотели бы… э-э… заняться. Хи-хи-хи… – Внезапно он наклонился вперед, веером держа фотографии перед глазами у Карла. – Выбирайте девочку, любую девочку!

Карл протянул руку и коснулся одной из фотографий онемевшими пальцами. Доктор сунул снимок обратно в пачку, перетасовал и снял колоду, положил пачку в досье Карла и быстро захлопнул папку. Потом он разложил фотографии перед Карлом лицевой стороной кверху.

– Она здесь?

Карл молча покачал головой.

– Разумеется, нет. Она тут, внутри, где ей и подобает быть. Там, где женщине и место, а что??? – Он открыл папку и достал фото девушки, прикрепленное к бумажному листу с пятном Роршаха. – Это она?

Карл молча кивнул.

– У вас хороший вкус, мой мальчик. Могу строго по секрету сказать, что некоторые из этих девочек… – он ловко перемешал фотографии на столе, словно профессиональный шулер, предлагающий сыграть в «три листика», – на самом-то деле мальчики. В… э-э… бабском наряде – кажется, так это называется???

Брови его взмыли вверх и опустились с невероятной быстротой. Карл так и не понял, увидел ли доктор нечто необычное. Лицо доктора, сидящего напротив, было абсолютно неподвижно и бесстрастно. И вновь в животе и гениталиях у Карла возникло ощущение невесомости – как при внезапной остановке лифта.

– Да, Карл, похоже, вы блестяще преодолеваете нашу короткую полосу препятствий… По-моему, вы считаете, что все это довольно глупо, да или нет…???

– Ну говоря по правде… Да…

– Вы откровенны, Карл… Это хорошо… А теперь… Карл… – Он ласково растянул имя, точно обходительный коп-мошенник, собирающийся угостить вас сигаретой «Оулд Гоулдз» (и как только копы могут курить эти «Оулд Гоулдз»?) и начинающий играть свою роль…

Коп-мошенник исполняет короткое танцевальное па.

– Почему бы тебе не предложить Человеку сделку? – Проявляется его злобное супер-эго, о котором он говорит только в третьем лице – как о «Человеке» или «Лейтенанте».

– Таков уж Лейтенант – если ты честно играешь с ним, он честно играет с тобой… Нам бы хотелось обращаться с тобой помягче… Если бы ты мог нам как-то помочь. – Его слова хорошо слышны в заброшенной пустыне с кафетериями, темными закоулками и закусочными. Джанки отворачиваются, чавкая сдобным тортом.

– Педрила сгнил.

Ошалевший от чумовых колес Педрила, высунув язык, тяжело опускается в гостиничное кресло.

Он встает в нембутальном трансе и вешается, не изменившись в лице и не втянув язык.

Коп качается, сидя на пуфике.

– Знаешь Марти Стила? – Качается.

– Да.

– Сможешь обдурить его? – Качается? Качается?

– Он никому не верит.

– А ты сможешь. – Качается, качается. – Ты же обдурил его на той неделе, да? – Качается???

– Да.

– Ну тогда сможешь обдурить его и на этой. – Качается… Качается… Качается… – Да и сегодня сможешь. – Перестал качаться.

– Нет! Нет! Только не это!

– Слушай-ка, либо ты будешь сотрудничать, – трижды злобно качается, – либо Человек тебе жопу порвет. – Он вскидывает сросшиеся брови.

– Итак, Карл, будьте добры, скажите мне, сколько раз и при каких обстоятельствах вы… э-э… позволяли себе удовольствие участвовать в гомосексуальных актах??? – Его голос становится все тише. – Если вы никогда этого не делали, я буду склонен считать вас не совсем типичным молодым человеком. – Доктор кокетливо грозит ему пальцем. – Впрочем, как бы то ни было…

Он похлопал ладонью по досье и метнул на Карла гнусный похотливый взгляд. Карл заметил, что папка стала дюймов в шесть толщиной. Казалось, с тех пор, как он вошел в кабинет, досье сильно разбухло.

– Ну когда я служил в армии… Эти педики делали мне грязные предложения, и порой… когда я бывал на мели…

– Да, разумеется, Карл! – пронзительно вскричал доктор. – В вашем положении я поступал бы так же, чего скрывать, хи-хи-хи… Ну что ж, полагаю, этот… э-э… вполне доступный способ пополнения… э-э… казны можно не учитывать, он к делу не относится. И все же, Карл, бывали, вероятно, – он постучал пальцем по досье, которое испустило слабые миазмы заношенных суспензориев и хлорки, – и другие случаи. Когда не затрагивались… э-э… экономические факторы.

В голове у Карла вспыхнула зеленая сигнальная ракета. Он увидел смуглое худое тело Ханса, повернувшегося к нему, и ощутил на своем плече частое дыхание. Ракета погасла. У него в руке корчилось какое-то огромное насекомое.

Он резко отпрянул всем своим существом в электрической судороге отвращения.

Карл вскочил на ноги, дрожа от ярости.

– Что вы там пишете? – спросил он.